Не ошибаюсь, о чем красноречиво докладывает метка геолокации.

За развилкой трасса уходит влево, объезжая гору, а вправо сворачивает дорога, пролегающая над морем по извилистому горному серпантину. Я безо всяких геометок уверена, что парни свернули направо, но обязана была убедиться.

Вылетаю во двор и бегу в гараж, не переставая всхлипывать и захлебываться слезами. Впрыгиваю в родительский пикап и выруливаю со двора.

Давлю на газ и несусь с запредельной скоростью. Заставляю себя не о чем не думать и ничего не представлять, иначе сойду с ума прямо здесь, в кабине пикапа. Размазываю по щеками горячие злые слезы.

Ну почему они меня не послушались? И почему они приехали именно сегодня, в выходной? Я бы попросила Янниса посмотреть спорткар в гараже, там есть и яма, и эстакада.

И почему я сама не научилась чинить тормозные колодки?

Выезжаю на трассу и вдавливаю педаль газа до упора. Долетаю до развилки, сбрасываю скорость, въезжаю на серпантин. Дорога здесь достаточно широкая, но сложная, большинство предпочитает сделать крюк по трассе, чем кружить по извилистым поворотам.

Дорогой меня грызут сомнения, что дело в колодках. Разве Марк не мог банально не справиться с управлением?

И тут же сама себя поднимаю на смех. Марк Громов обкатывал трассы и похуже, для него такой серпантин — привычная стихия.

Спорткар замечаю издали, и внутри меня сковывает ужас. Автомобиль вынесло за ограждение, он одним колесом наезжает на обрыв, упираясь капотом в растущее на самом краю дерево. Внизу опасно плещется море.

Бросаю пикап на обочине и пробираюсь к спорткару. Вблизи все выглядит еще хуже.

Капот сложился гармошкой и выгнулся по обе стороны ствола. Бросаюсь к кабине и осторожно, чтобы не раскачивать машину, распахиваю дверь.

Подушки безопасности сработали, сдулись и теперь безжизненно свисают с фронтальной панели. Марк сидит на водительском месте с закрытыми глазами, откинувшись на сиденье и сжимая одной рукой руль, а второй ремень безопасности. И я снова дышу, потому что он тоже дышит.

А Мартин...

Одного взгляда на него достаточно, чтобы понять — из двух клонов Громовых теперь остался только один.

* Danger— опасность (англ.)

4. Глава 4

Карина

Ужас сковывает тело.

Надо вызвать полицию и скорую, но только сейчас я осознаю, что телефон остался в моей комнате. Вижу телефон Марка, закрепленный на фронтальной панели, тянусь к нему и внезапно слышу короткий глухой стон.

— Марк! — у меня из глаз брызжут слезы. — Марк, как хорошо, что ты живой!

Он открывает мутные глаза, пытается сфокусировать взгляд.

— Ты... Кто... ты... — он еле шевелит губами. Наклоняюсь над ним, и слезы капают ему на шею.

— Это я, Карина, — вытираю глаза ладонями. Громов закрывает глаза, снова открывает, на этот раз его взгляд более осмысленный.

Он проводит ладонями по лицу, делает усилие, чтобы привстать. Поворачивает голову вправо...

Я зажимаю руками рот, слезы ручьями текут по пальцам, а Марк смотрит в потухшие глаза.

— Мартин... — хрипит он, — Марти...

Я никогда не слышала, чтобы так кричали. И я не могу это слышать. Обхватываю голову Марка и шепчу как заведенная:

— Успокойся, Марк, миленький. Он тебя не слышит. Пожалуйста, Марк...

— Он мой брат, — Громов хватает меня за плечи и встряхивает так, что у меня в ушах начинает звенеть, — он мой брат, поняла?

— Да, — плачу я и вытираю мокрые дорожки на его щеках, — да, я знаю...

— Почему я тебе не послушался, Каро, — в отчаянии хрипит Марк, — почему? Ты же говорила про колодки, и ты была права. Это я его убил! Я убил своего брата...