В голове миллион противоречий: обида, злость, даже ярость. Но есть еще странное чувство, я рада и счастлива, что они здесь, со мной, с ними.

Провела рукой по животу, улыбнулась, беременность делает меня мягче, бери и лепи все что хочешь. Прислушиваюсь, я точно в квартире не одна, встаю, надев халат, тихо приоткрыв дверь иду на голос и запах горелого.

– Ты смотрю, Якут соскучился? Какие еще долги? Мы ничком у ничего не должны,  ты там на оленях перекатался? Голову надуло ветром? Нет, мы не в деле, после последнего вылезти не можем, в дерьме по колено.

– Скажи ему, чтоб шел тундрой, или я его сам выкину на вертолете тундру, будет ягель курить вместо шмали.

А вот и Якут, вчера Гена сегодня он, я думала, что никогда не увижу и не услышу его имя, хватило последнего раза. Что не персонаж, так колоритней другого.

Заглядываю на кухню, Артем стоит спиной, на бедрах низко сидят брюки без рубашки, разговаривает по телефону, курит, выпуская дым в открытое окно.  Смотрю на татуировки, они опутывают правую руку, уходят на плечо и часть спины. Узоры вплетаются друг в друга, образуя один яркий орнамент. 

Красиво.

И сам он красивый, высушенный, видна каждая мышца, вот повел головой, глубоко затянулся, выпустил дым.

Громов в моем розовом полотенце, обернув его вокруг талии, жарит яичницу, ее пригорелый запах перебивает сигаретный. А вот это что-то новое, обычно он жарит что другое.  Упругие ягодицы, крепкие бедра, широкая спина, загорелая кожа.

Он словно машина накаченная тестостероном, вызывающая оторопь и желание одновременно.

Семен сидит за столом, ковыряет вилкой в тарелке, так мило, они кормят моего брата. Он первый замечает меня, смотрит вопросительно, тыкая столовым прибором  в мужчин. Не знаю, что ответить, ну блин братишка, так получилось, Крис немного увлеклась и вместо одного нормально мужика у нее двое и те не в ладах с законом.

– Я помню, ой да прекрати нагнетать и так тошно, у нас дела образовались срочные.

– Это я ваши срочные образовавшиеся дела или есть другие?

Три пары глаз смотрят на меня, плотнее запахивая халат, поправляя его на груди.

– Все давай Якут, у нас тут дело проснулось, сейчас воспитывать начнет.

– Очень смешно. Сема, все в порядке? – беру брата за подбородок, верчу в стороны, рассматривая его физиономию. – Игоря у тебя яйца сгорели, убери сковородку с плиты.

Слово яйца прозвучали явно с сексуальным подтекстом, Громов нагло улыбнулся, открыл рот наверняка сказать пошлятину, но тут же закрыл обратно.

– Семен, как дела? Все хорошо?

– Да вроде нормально, только я не пойму кто из них твой мужик? 

Парню в шестнадцать лет не обязательно знать все подробности интимной жизни старшей, такой оказывается разбитной сестры, я уже переплюнула Надежду, моя сестренка рожает раз в три года и непонятно от кого. Но вопрос по делу.

Мое молчание явно затянулось, Громов ухмыляется, такой давильный, почесал отросшую почти в бороду щетину, еще одно движение и полотенце упадет к его ногам. Член выпирает внушительным бугром, смотрю именно туда, чувствую, что краснею, отвожу взгляд.

Артем делает очередную затяжку, выпуская дым в потолок, не думал о том, что здесь вообще-то дети и беременная женщина. Теперь мой взгляд цепляется за новую татуировку на груди – птичка на левой стороне с раскинутыми крыльями, летящая высоко в небо, словно нарисованная карандашом, штрихами.

– Крис?– Семен ждет ответа, а я пялюсь на птичку, не зная, что сказать. Кто из них мой мужчина? Мне, что надо выбрать? Не могу, не получится.– Я чуть кони не двинул ночью, когда этот…. Игорь Анатольевич вышел из твоей спальни.