– Моя голодная беременная девочка, папочка даст тебе много оргазмов. Иди ко мне, малышка, сука, сейчас яйца лопнут, как болят третий день. 

– Крис? Тебе плохо? Крис?

– Сёма, – вздрагиваю, быстро сажусь, отодвигая Артёма в сторону, Громов ничего не понимает, уже почти спустил боксеры вниз, показывая в темноте, как на самом деле у него эрекция и сводит яйца, наяривая рукой стояк.

–  Снова Семен? Сука я его придушу сейчас.

Шульгин хочет встать, но я не даю, накрывая его одеялом, потому что дверь в комнату открывается, а я совсем голая, да еще с двумя мужиками в кровати.

Черт! Черт! Черт!

– Сём, все хорошо, не заходи, я не одета.

– Пришло время познакомиться.

– Игорь, не надо, – шепчу, пытаюсь найти футболку, но уже поздно.

– Да стой ты, Кристина, он разберется.

– Какой разберется? Я знаю, как он это умеет делать. Он сейчас выпрется голый со стояком, у парня будет шок, а потом еще ты. Громов, а ну, стоять кому сказала!

Говорю громким шепотом, пытаюсь найти футболку, одновременно вырваться из рук Артёма, который смеется как ненормальный. Вот сейчас брат услышит что здесь не один мужик, а два полный кабздец будет.

– Я узнаю, что за Семён, и вернусь, не скучай. И смотри, без меня не кончать.

– Паразит! А ну, вернись немедленно! Кому говорю, Громов, вернись!

– Крис, ты такая забавная, когда злишься.

– Ты сейчас вместо него схлопочешь по лицу.

В крови снова зашкаливает адреналин, не тот чтоб мне стыдно, парню всего шестнадцать лет.

– Но, когда ты кончаешь, конечно, лучше, чем когда истеришь.

– Это я истерю? Это ты сейчас меня назвал истеричкой? Игорь дай я сама с ним поговорю. Куда ты штаны одеваешь?

– Так я могу без них пойти. Все снять?

У Артема получается, вырвать из моих рук футболку, зашвыривает ее к окну, Громов натягивает брюки, хоть на этом спасибо. Дверь комнаты открывается и закрывается, хорошо, что голый не вышел, он может ходить и трясти хозяйством.

– Иди ко мне, или ты хочешь, чтоб тут у двух мужиков разорвало яйца?

– Тёма, прекрати, не до этого. Он сейчас там покалечат его, у мальчика будет психологическая травма.

– Травма будет у Громова, когда он увидит Семена. Назови меня еще раз Тема.

– Артем! Надо пойти проверить, почему там так тихо?

– Перестань паниковать, черт, птичка, ты такая аппетитная стала, никогда не занимался сексом с беременными девушками, ты первая.

– А вот тут я должна спросить, с кем вообще ты занимался сексом за последние месяцы? Думаешь, все будет так просто? Приехали, а я такая сразу ноги раздвинула.

Прислушиваюсь к шуму за стеной, но там тишина, вот что-то упало, я вздрогнула. Артём продолжает прижимать меня к себе, лаская грудь, целуя в шею.

– Я чистый, клянусь тебе. 

– Да, точно, я прям так и поверила, что вы не засунули свои члены в кого-то. В монастыре отсиживались? На сухом пайке?

– Мне даже не смешно, как стоит, птичка, черт, я скоро, как Громов, буду пускать слюни на твои прелести. Они что, реально стали больше?

– Артём, прекрати. Что они там делают? 

– Не переживай, солдат ребенка не обидит.

– Ребенка?

Отстраняюсь, в темноте всматриваюсь в лицо Шульгина. Так он все знал, знал, что Сёма не любовник и не сожитель.

– Младший брат, так? Нетрудно было догадаться по одежде, хотя я реально струхнул, что ты с другим мужиком, в голове уже крутился план, как его убрать.

– Гад паршивый, ненавижу вас двоих, паскуды такие.

– Прекрати выражаться при ребенке,– Артем пытается меня поцеловать, я сопротивляюсь.

– Мой ребенок, хочу и выражаюсь.

– Наш ребенок, все привыкнуть не могу, ты больше так не шокируй нас.