Логан знал, тот пытается подловить его, вывести из себя, и внутренне был готов.

Улыбнулся:

 – Мои люди не знают тебя так, как я. Они опасаются, сам понимаешь. – Он быстрым взглядом скользнул по сине-черным узорам на груди собеседника.

И тот молча кивнул, признавая его правоту – диким Маккалленам нравилось устрашать – комплимент был даже приятен.

 – Прошу, занимайте места у нашего очага, – жестом радушного хозяина указал Льялл-Волчий Оскал на свободное место у костра.

Логан, недолго думая, скинул плед и кинул его на траву.

 – Прошу вас, Бриана, – он взял ее за руку, помогая присесть.

Непривычная к диким привычкам обихода Маккалленов, девушка все-таки опустилась на плед. Логан видел, как неловко она себя чувствует, какой чуждой ощущает себя среди горцев, расписанных краской с головы и до пят... Ее монастырское воспитание, должно быть, требовало бежать, не иметь ничего общего с дикарями-язычниками, но она мужественно терпела.

Ради кого: ради мнимого мужа или мира с Маккалленами?

 – Благодарю, Дуглас.

Он опустился на плед рядом с ней. Положил между ними палаш, словно провел невидимую черту, и, поглядев сначала на Льяла-Волчий Оскал, севшего в двух шагах от него, перевел взгляд на медный котел на треноге, установленный над костром. В нем, в этом медном котле, булькала ярко-красная жидкость...

 – Мы готовы к обряду, – произнес Льялл-Волчий Оскал, позволив Логану вдоволь налюбоваться лопающимися пузырями на поверхности варева. – Что скажешь ты сам, готов ли испить Огненной Крови?

Бриана, не отводившая от котла взгляда испуганного зверька, вцепилась Логану в руку.

 – Готов, –  ответил он твердым тоном и только потом поглядел на нее. – Ты ведь знаешь, я уже делал это однажды... Со мной ничего не случится, – успокоил ее.

Но девушка разволновалась сильнее – он почти слышал, как стучит ее сердце. И страстно желал бы обнять и впервые поцеловать, да так чтобы голова закружилась… Тогда она бы забыла всякий испуг, и сердце стучало бы не от страха – от страсти и бешеного желания. А это, и каждый с ним согласится, получше ужаса в ее карих глазах...

 – Не надо, – прошептала она одними губами.

А старый Маккаллен, кто-то сродни языческому шаману, уже зачерпывал из котла огненной жидкости и наливал ее в кубок, испещренный какими-то знаками. По всему, рунами дарков. Жидкость текла тугой, вязкой струей, так бежит мед из бидона в бидон, и казалась расплавленной, словно магма.

Логану прежде не доводилось участвовать в этом обряде – дарков отец не приветствовал, впрочем, как и Маккалленов – и теперь, разумом понимая, что напиток не навредит ему, все же внутренне подобрался.

Сердце вообще странная штука: сбоит в самые неожиданные моменты.

Вот как случилось с Брианой... да и теперь.

 – Примите кубок Огненной крови! – старик-шаман с благоговением протянул ему варево из котла.

Логан поднялся и принял обжигающе... ледяной кубок. Ледяной? В самом деле? Он с трудом сдержал удивление: не такого он ожидал.

 – Пейте, – молвил шаман, и Логан понес кубок к губам.

Подорвавшаяся с пледа Бриана удержала супруга за руку.

 – Дуглас, это самоубийство, – выдохнула она. – Прошу тебя... ради Блэкнесса, ради... меня, – добавила тише, – не делай этого.

За кого она сейчас волновалась: за Дугласа Блэкнесса или… самозваного мужа?

 – Именно ради Блэкнесса и тебя я и должен испить эту чашу. – И с такими словами мужчина опрокинул в себя напиток Огненной Крови.

Тот скользнул на язык ледяным снежным комком – Логан вспомнил, как в детстве, зимой, лизнул меч отца, да так и прилип к нему языком: ощущение было схожим – колючим ежом прошел по гортани и провалился в желудок тяжелым камнем, как будто придавившим его разом к земле.