Подходя к нашему офису, я услышала голоса.

– Она б очень обрадовалась, если б нашла кого-то, перед кем можно ноги раздвинуть… Но с моим этот номер не пройдет! – Хелен увидела меня в дверях и заткнулась. Но поздно. Я слышала это и поняла, о ком она говорила. В комнате была только Пэтти, которая слушала и кивала, Стив отсутствовал. Однако я не уверена, что он попытался бы спасти мою честь и рассказал ей, как все было на самом деле. Оставался лишь один человек, который мог меня защитить, – я сама, как и всегда.

– С кем? – спросила я требовательно. – Со Стивом? О, нет, я оставлю его тебе. Потому что вы двое идеально подходите друг другу – примитивные, как животные. А я человек другого сорта. Я, видишь ли, только по любви встречаюсь с мужчинами, но я никогда не полюблю кого-то похожего на Стива. В отличие от тебя, у меня хороший вкус.

Сказав это, я села за стол. Хелен покраснела от ярости, но ничего не сказала. Однако Пэтти ответила за нее. Она никогда не упускала случая почесать языком.

– Лилия, дорогая, – сказала она с фальшивой приторно-сладкой улыбочкой, от которой меня чуть не стошнило, – ты знаешь, какой нынче век? Двадцать первый! – Хелен заржала, а Лав продолжила: – Я сказала своим дочерям, что они могут делать что угодно и начинать половую жизнь, когда хотят. Только если ты перебесился, пока молод, ты сможешь стать серьезным человеком в будущем, остепениться, создать крепкую семью.

Пошло-поехало… Терпеть не могу вульгарных, аморальных людей, которые пытаются учить меня жизни. Я знаю, что должна была слиться с толпой, но я не могла. Это общество слишком омерзительно для меня, чтобы даже пытаться.

– Да, крепкая семья, где супруги изменяют друг другу, а их дети незапланированно заводят собственных детей в пятнадцать.

Пэтти Лав метнула в меня взгляд, в котором было, невзирая на ее фамилию, крайне мало любви, и, фыркнув, отвернулась. После этого я уверилась в том, что ничто хорошее не может называться «любовью».

Конец дня прошел ужасно. Миссис Лав и Хелен со мной не разговаривали. Они понизили температуру в комнате до невыносимого для меня уровня. Когда я попросила поднять ее, потому что замерзла, они снизили еще и сказали, что я могла надеть что-то потеплее, раз такая мерзлявая. Но было лето, на улице жарко, и я явно не могла прийти в свитере. Будучи толстыми, они совсем не страдали от холода. К тому же обе надели вязаные жилетки, которые хранили тут же, в офисе, в гардеробе. Я знала, что это все специально, но что я могла поделать? Начальника не было, жаловаться некому (вообще-то я не из тех людей, кто любит ябедничать, так что его присутствие мне бы все равно не помогло), а программа климат-контроля была установлена только в компьютер Пэтти как заместителя.

Помимо климата, было еще кое-что, о чем хотелось пожаловаться. Компьютер Хелен единственный имел доступ к стереосистеме. Вообще говоря, нам не разрешалось слушать музыку, но Коннорса сегодня не было, и офис-менеджер воспользовалась ситуацией. Она включила тот жанр музыки, который я ненавижу, поэтому я вежливо попросила сделать потише – сильно мешало работать. Вместо этого она сделала громче.

Когда пытка достигла своего апогея, я сбежала в офис Джорджа и выяснила, что он до сих пор не звонил. Хорошо хоть, мы немного подружились с Моникой, и я наконец узнала, что травяной чай на самом деле приятная вещь. Некоторое время после чаепития я просто шаталась по коридорам этого гигантского здания. Люди, на которых я натыкалась по пути, казалось, совсем не возмущались моим променадом посреди рабочего дня, и некоторые даже весьма дружелюбно мне улыбались, что только заставляло меня проклинать свою невезучесть еще сильнее и думать над тем, как это нечестно, что в моем отделе собрались самые худшие.