- Серебрякова!

- Берегись!

 Резко повернулась на вопли, а дальше волейбольный мяч залепил мне по щеке со всей дури.

 Из глаз чуть ли не искры посыпались, я покачнулась, благо сидела на лавке, а то точно растянулась бы на паркете. Пыталась открыть глаза, но веки отяжелели из-за непрошенных слез. Только не это!

 Вокруг какой-то гомон, и смех, и бурное обсуждение. Не могу уловить ни одной фразы. Только те, что напротив меня.

- Прости, я не хотел, - незнакомый шепот и сбивчивое дыхание в лицо.  – Я нечаянно. Как ты?

 Кое-как поднимаю веки и вижу очень близко перед собой внимательные серые глаза с чудными зелеными крапинками, мягкие горячие пальцы ощупывают мою щеку. На лбу хмурая складка, губы сжаты в прямую линию. Это кто вообще?

 Видимо хорошо мне прилетело, раз я не узнала одноклассника. Ко мне подбежал Спартак.

- Серебрякова, ты чего ворон считаешь?!

 Кто бы сомневался. Я получила по лицу, еще и сама виновата в итоге. Нет, ну что за бесячий мужик!

 Оттолкнув руку парня, того самого новенького, по имени Мирон, который сейчас был без очков и со встрепанной шевелюрой, я сама принимаюсь ощупывать лицо под его пытливым взглядом. Весь класс пялится на нас. Оборачиваюсь и вижу тревожный взгляд Никиты, который смотрит на меня с сочувствием.

- Прости, я правда не хотел, - снова извиняется этот растяпа, и я со злостью повернулась к нему. Слезы уже не удержать, весь класс видел мое унижение.

- Ты придурок, Лодкин! Из задницы руки, что ли, растут?!

 Все начинают хохотать над ним, бледное лицо парня покрываются розовыми пятнами, но он молчит. Выпрямляется и скрещивает руки на груди.

- Все нормально, жить будешь, - изрекает Спартак, осмотрев мое лицо, и продолжает урок. Я больше не встаю со скамейки, с ненавистью разглядывая Кораблева, который закусив губу, пару раз имеет наглость посмотреть в мою сторону.

 Но, в конце концов, адский урок закончился, и я из последних сил, не теряя лица (точнее уже его половины), с идеальной осанкой направилась к раздевалке. Не оглядываясь ни на кого.

 Хотелось исчезнуть со школьного двора, быстрым шагом направиться к автомобилю, который ждал меня за воротами. Хоть я и привела себя в порядок, а все равно чувствовала себя ужасно, как будто по мне самосвалом проехали. Вот такая физкультура у Спартака.

 С неприязнью взглянула на черный блестящий мерседес. Еще одна головная боль. После того случая два года назад, родители приставили ко мне личного шофера нашей семьи, который привозил меня в школу и забирал. Я не хотела говорить о случившемся, но Виталик, мой тщедушный братец, заложил меня с потрохами. Что пришла в порванном платье, на трясущихся ногах, с размазанной косметикой.

 Размытыми ответами не удалось обойтись. Отец тогда всех на уши поставил и с удивлением обнаружил, что трех напавших на меня мужчин уже увезли полицейские по анонимному вызову. Те мальчишки, что спасли меня. Они отправили этих уродов за решетку, не называя своих имен.

- Озолочу, если узнаю, что за добрый волшебник, - развел руками папа, но тут я не могла ничем помочь. Я даже не узнаю своих спасителей в лицо, потому что не смогла разглядеть в темноте ничего!

 Мама пила корвалол, хватаясь за сердце, и поговорила с папой о шофере отца, который теперь привозил и увозил и меня, и братца домой. У Виталика появился фингал под глазом на следующий день, и он еще долго закрывал лицо своей плешивой челкой. И если ему было плевать на свою свободу, то я терпеть не могла эти поездки.

- Миленько, - насмешливый голос за моей спиной заставил оглянуться. Никита не спеша шагает за моей спиной, оценивающе оглядывая меня и автомобиль. Словно зная, что он за мной.