– И на какой ноте вы расстались?

– Ох, – поднимаю верх брови, думая, как рассказать о том, что и сама не понимаю, – я бы сказала, на подвешенной. Он обещался звонить и на следующей неделе еще увидеться. Сегодня прислал сообщение, что–то вроде: «Доброе утро. Как ваши дела? Соскучился».

– О! Похоже на то, что он желает к тебе подкатить.

– Сомневаюсь, – морщусь, – он сказал, что хочет дружить! Вот так вот, Маша, еще одни друг у меня появился.

– Не может же он сразу сказать тебе: «Выходи за меня». Он начал издалека, – ведет плечом подруга.

– Или у них с Кирой серьезнее, чем он меня уверял, – делаю еще глоток кофе. Он почти остыл, но отвлекает от плохих мыслей.

– Ах да, какая–то Кира и ее брат. Прямо семейный подряд! – восклицает Маша. – Кстати, а что с его родителями?

– Я пока не хочу, чтобы они знали, – качаю головой, – Марк услышал мое желание. Правда, сказал, что поговорит с ними, они все равно приезжают, барбекю устраивают, – закатываю глаза, – но нас им показывать не собирается. Мне показалось, он в шоке от собственного отца, но как пройдет их разговор – не берусь судить. Ты помнишь, что бы не происходило, Марк все равно возвращался к своим родителям. Потому на выходных мы дома, будем мозолить вам с Геной глаза. В квартиру все еще не вариант переезжать.

– Да сидите, конечно, какая квартира! Дети хоть на воздухе побудут, – всплескивает руками Маша. – И воды отойдут у меня, за домом присмотрите. Гена будет со мной.

– Тебе еще две недели ходить, – отмахиваюсь от подруги, но уже на следующее утро понимаю, насколько я не права.

Маша с Геной уезжают в шесть утра, оставляя меня с Костей и Светой дома и наказав никуда не выходить. Я бы и сама не стала, не настолько я ненормальная, чтобы слоняться с детьми, когда в городе нежелательное лицо номер один – Владислав Германович.

День длится медленно, переживаю за подругу, хотя она в руках надежных врачей и любящего мужа, все равно мне тревожно. Наконец, мне поступает звонок, что на свет появилась еще одна девочка. И от сердца буквально отлегает.

– Гена с нами собирался остаться, у нас тут палата двухместная, – говорит Маша в трубку, – но тебе, наверное, некомфортно одной.

– Ты что! – перебиваю подругу. – Выкинь глупости из головы, я справлюсь. Запру все двери, на охранку поставлю, что с нами будет? Ерунду не городи, пусть счастливый отец побудет с вами, в прошлые разы ему не удавалось, я помню.

– Да, не удавалось, – подтверждает Маша, – ладно, спасибо, отдыхайте!

Кладу трубку и качаю головой. Все–таки слишком я много хлопот друзьям доставляю, надо самостоятельнее быть.

– Мама, идем играть во фрисби, – зовет меня Костик во двор, отвлекая от мук совести.

– Иду, милый.

Наша игра длится недолго, летающая тарелка отправляется прямиком на соседний участок.

– Ой, а она не должна сама возвращаться, да? – произношу растерянно.

– Мама, – качает головой Костик, – это же не бумеранг.

– Простите, детки, – винюсь, – не рассчитала. Но там явно сегодня есть люди, у них, вон, дымок идет, жарят что–то. Давайте просто попросим вернуть игрушку.

– Да! – восклицает Костик, – вернем!

Он бежит к воротам, а следом и Света.

– Стойте! Нельзя так, машины могут быть! И меня подождите, к чужим людям сами не заходите! – кричу вдогонку, но кто бы меня слушал.

– Мы всегда на дорогу смотрим, мамуль, – летит ответ Светы, уже скрывающейся за калиткой соседей.

Не закрываются они, что ли? Дом такой большой, даже больше, чем Машин, но бывают тут редко. Их участок при мне впервые подает признаки жизни. Торопливо ныряю вслед за детьми.