- Забери, - снова настоял Миша.

Не знаю почему, но сложилось странное ощущение, будто меня пытаются ввести в заблуждение.

- Ты же утверждал, что Литвинов безобидный, - я хотела увидеть эмоции в глазах Миши, только так смогла бы понять, врет он или нет. – Что у нас не будет проблем, и долг можно не возвращать. Миш, что нам теперь делать? Давай все же вернемся к моему плану.

Кроме явной злости в его до боли родных серых глазах больше ничего не промелькнуло: ни страха, ни задумчивости, да хоть бы чуть запаниковал для приличия! Неужели так трудно расстаться с деньгами, которые, по сути, никогда нашими и не были? Не жили богато, так смысл начинать, если нет ума на то, как правильно распоряжаться деньгами. Они ведь должны работать, а не бессмысленно тратиться на всякую ерунду.

- Вот зачем ты мне сейчас лечишь мозги? – ответил муж спустя некоторое время, даже не запнулся. – Забери заявление, остальное решим потом.

Да что ж он завис на одной ноте! Как помню, Литвинову было плевать на то, напишу я на него заявление или нет, у него там все схвачено, да. Но, факт оставался фактом! Что сейчас изменилось? Или побои расцениваются как покушение на убийство, а похищение - так, детский лепет? Не понимаю…

Я хотела ответить мужу, но в этот момент в реанимацию вошел врач и оборвал нас:

- Все, закругляйтесь.

Миша сжал мою ладонь и посмотрел в глаза с немым вопросом, пришлось его обломать:

- Маму свою попроси, она тут всеми командовала.

- Блин…

Муж не был доволен, но я оказалась бессильной в этом вопросе. К тому же, очень интересно стало, пойдет свекровь на поводу у сыночка или нет?

На прощание легонько поцеловала Мишу в губы и вышла из реанимации с тревогой на душе. Верить ему или нет? Если бы Литвинов действительно пошел на крайние меры, лишь бы я скорее приняла правильное решение, то в дальнейшем его уже ничего не остановит. Мне придется выполнить все до конца, хочу того или нет.

На этаже столкнулась с Риммой Петровной, она как раз поднималась по лестнице. Видимо, не ожидала меня здесь увидеть, удивленно приподняла бровь.

- Ты смотри, то не дождешься ее, то прибегает впереди паровоза. Ты не надейся, я Мишеньке все равно расскажу…

Пришлось перебить:

- Ему сейчас нельзя нервничать, подумайте хорошенько, что и как будете говорить.

Я прошла мимо, не хотелось утруждать себя бесполезными ссорами, и без того голова пухла от проблем, еще свекрови вдобавок не хватало для полного счастья.

Выйдя на улицу, поплелась на остановку. Меня все не отпускали дурные мысли. Ведь если бы я пошла к Литвинову второй, третий раз, это уже могло считаться постоянной изменой. Даже если все делать ради спасения нашей с Мишей семьи, разве она сумеет долго продержаться при таких диких условиях?

Другие изменяют, прыгают от одной девушки к другой, а затем, как ни в чем не бывало, возвращаются к женам и изображают иллюзию счастливой семьи. Также и наоборот: нередко изменяют обе стороны и зачем-то продолжают играть в семью, ради чего?

Они, по крайней мере, изменяют для удовольствия, мне же была противна даже сама мысль, уже молчу про боль и пошатнувшуюся психику. С одной стороны, хотелось помочь мужу, долги он брал для нас, а не для себя одного. С другой стороны, наша семья после закрытия долга развалилась бы, как карточный домик, так разве имелся смысл бороться дальше?

Дома меня ждал голодный Принц, бедняга стонал и выпрашивал еду впервые. Покормила его и закрылась в доме, не желая никого пока видеть.

Очень хотелось спать, я ведь так и не уснула у Ирки, а потом сломя голову помчалась к мужу. Даже есть не стала, быстро разделась и запряталась с головой под теплое одеяло.