- Пять минут, не более. Он еще слишком слаб.

Я кивнула. Медсестра тем временем дала мне халат и маску, впустила внутрь.

На глаза навернулись горькие слезы, писк приборов нагнал ужас, пришлось сделать глубокий вдох и ближе подойти к мужу. Миша дремал, поэтому я старалась вести себя как можно тише. Лицо уже не выглядело так ужасно, как в первый день: большая часть синяков пожелтела, припухлость сошла и проявилась его внешность, он больше не был безликим из-за травм.

Вздохнув, аккуратно взяла любимого за руку и сжала, очень хотелось отдать ему частичку своего тепла и подарить уверенность в завтрашнем дне. Муж тихо застонал и медленно открыл глаза, проморгался.

- Вика… - прохрипел пересохшими губами, совершенно не своим голосом.

Ком встал в горле, и я заплакала. Не хотела раскисать при нем, но не смогла сдержать эмоций. Одновременно хотелось и плакать, и кричать от радости, ведь любимый жив! А все остальное – мелочи. Быстренько стерла слезы и улыбнулась мужу, несильно сжала его холодную ладонь.

- Как же ты меня напугал, - тихо прошептала, а потом заговорила громче и увереннее: - Теперь все будет хорошо, не переживай. Мы с этим справимся, борись только.

Миша кивнул глазами, он пару раз пытался что-то сказать, но ему мешал сильный кашель.

- Не говори ничего, все потом.

Я видела, как мужу трудно, поэтому не требовала от него ничего. Наши проблемы стали вдруг такими мизерными и никчемными, а все, чего хотелось – поскорее крепко обнять любимого, поцеловать его.

- Приходил следователь, твоя мама написала заявление, и тех отморозков уже ищут.

В Мишиных глазах вдруг застыл ужас, любимый отрицательно качнул головой и крепко сжал мою руку, словно из последних сил.

- Не… - он снова закашлялся, но с трудом договорил: - забери… нельзя…

Я опасалась спрашивать, боялась услышать ответ, но мне пришлось пересилить себя и уточнить:

- Ты их знаешь? Нам что-то угрожает?

Миша чуть приподнялся, он неотрывно смотрел на меня, будто хотел взглядом донести истину, а затем не выдержал и повалился обратно на подушки, выдохнул от бессилия.

- Не нужно… мусоров, сами… разберемся, - настаивал муж.

Такой ответ наталкивал меня на две мысли: или Литвинов чем-то пригрозил, или у нас есть еще какие-то враги. Неизвестно, как из двух зол выбрать меньшее.

- Ну, послушай, - мне вдруг показалась, что полиция в нашем случае - хороший вариант. – Если ты знаешь, кто на тебя напал, надо заявить на них, нельзя оставлять все вот так. Пока мы все отмалчиваемся, укрываем их, бандиты так и останутся безнаказанными. Где гарантия, что завтра не придут за твоей мамой или за мной? Не надо сидеть сложа руки, а надо действовать!

- Что ты несешь? – выпалил Миша.

Наверное, если бы мог – заорал бы, но он был не в состоянии. Я заткнулась, переосмыслила слова, но все равно осталась при своем мнении.

- У него там все куплено.

 - Да у кого «у него»? – чуть повысила голос, начиная закипать от тайн.

Миша долго молчал, не хотел говорить, но в конечном итоге назвал ту фамилию, которую мне хотелось услышать меньше всего:

- Литвинов, он… - муж зашелся кашлем, а я покорно ждала продолжения. – Шавок подослал ко мне, трус бесхребетный.

Я догадывалась, но доказать никак не могла, а сейчас Миша просто подтвердил мои домыслы. Значит, Литвинов затеял игру и специально втянул нас в ее водоворот. Неудивительно, если муж и долг не хотел брать, а хитрый лис каким-то образом вынудил Мишу. С такого станется! Только, зачем?

Мне нечего было ответить мужу, в памяти кружился мой ужасный  поступок, но рассказать о нем не хватило мужества. Да и о чем говорить! Мы как были должны миллион, так и торчали. А я, получалось, просто отработала свои косяки, которые никаким образом не касались мужа. Черт…