Губы Саймона от этого оскорбления сжались в тонкую линию. А девушка присела в глубоком, притворно учтивом реверансе.

– Прошу прощения, ваша светлость, за использование такого вульгарного языка. – Она взглянула на него сквозь темные ресницы. – Позвольте же мне повторить это на вашем превосходном английском. Вы осел.

– Встаньте, – процедил он сквозь зубы.

Она выпрямилась, сдерживая гнев. А он протянул к ней руку, и его сильные пальцы вонзились ей в локоть. Развернув ее к бальному залу, герцог проговорил низким скрипучим голосом:

– Вы полагаете, ваша бесценная страсть доказывает, что вы лучше нас. Но единственное, что она доказывает, – это ваш эгоизм. У вас есть родные, которые прилагают значительные усилия, чтобы добиться для вас признания в обществе, – и все равно вам важны лишь собственные фантазии и эмоции.

И тут ее гнев перешел в ненависть.

– Неправда! Они очень дороги мне. Я никогда не сделаю ничего, что может… – Она умолкла и мысленно добавила: «Я никогда не сделаю ничего, что может повредить им».

Он, похоже, прочитал ее мысли.

– Ошибаетесь, мисс. Ваше безрассудство погубит вас… и, вполне возможно, и их тоже. И если бы вы хоть немного уважали их, то старались бы вести себя как леди, а не как какая-то… – Вовремя спохватившись, герцог замолчал.

Но все равно было очевидно: он оскорбил Джулиану.

И, как ни странно, в душе ее воцарилось спокойствие. «Что ж, если он считает меня безрассудной, то я и буду безрассудной», – сказала она себе.

Высвободив руку из его пальцев, она проговорила:

– Вы думаете, что вы выше страсти? Думаете, что вашему идеальному миру не нужно ничего, кроме косных правил и бесчувственного опыта?

Он отступил на шаг и тихо сказал:

– Я не думаю, я знаю.

Она усмехнулась.

– Докажите. – Саймон молчал, и девушка добавила: – Так вот, позвольте показать вам, что даже герцог не может жить без страсти.

– Нет. – Он покачал головой.

– Что, боитесь?

– Просто не заинтересован.

– Сомневаюсь.

– А вы действительно ни во что не ставите репутации?

– Если вас так заботит собственная репутация, ваша светлость, приведите себе дуэнью. Или побыстрее женитесь на Виноградинке, и тогда все будет хорошо.

Герцог в растерянности заморгал.

– На виноградинке?..

– На леди Пенелопе. – Последовала долгая пауза. – Но если не сможете передо мной устоять… – Она приблизилась к нему почти вплотную.

– Что тогда? – спросил он.

Она завоюет его! Поставит на колени вместе с его идеальным миром!

Джулиана улыбнулась.

– Тогда ваша репутация окажется в серьезной опасности.

Герцог молчал. На щеке же его подергивался мускул.

Джулиане уже начало казаться, что сейчас он уйдет и оставит ее в одиночестве, но тут он заговорил:

– Даю вам две недели. Но, поверьте, вы получите урок, мисс Фиори.

Она нахмурилась.

– Какой урок?

– Вы узнаете, что репутация всегда торжествует.

Приемлемы шаг и рысь. Утонченные леди никогда не пускают лошадь в галоп.

«Трактат о правилах поведения истинных леди»

Светское время становится все более ранним.

«Бульварный листок». Октябрь 1823 года

На следующее утро герцог Лейтон поднялся с рассветом. Он умылся, облачился в свежую накрахмаленную сорочку и мягкие кожаные бриджи, натянул сапоги для верховой езды, повязал шейный платок и велел подать коня.

Через четверть часа он пересек просторный холл, принял от дворецкого перчатки для верховой езды и стек и покинул дом.

Вдыхая бодрящий утренний воздух, наполненный осенними запахами, Саймон приподнялся в седле, как делал каждое утро с того дня пятнадцать лет назад, когда принял герцогский титул. В городе или в деревне, в дождь или в ясную погоду, в холод или в зной – всегда этот ритуал считался священным.