– Нет. Катерина не любит гостей.

– Прошу вас, – наклоняюсь к женщине и проникновенно заглядываю ей в глаза, – это очень важно. Я поступил с ней плохо и хотел бы попробовать исправить прошлые ошибки.

Мать Кати смотрит несколько секунд, а потом опускает глаза на мои руки.

– Кольца нет, – говорит она. – Просто не носишь? В командировке снял? – неприятно усмехается.

– Что? – не сразу понимаю, о чем речь. – Вы про обручальное? Я развожусь, до этого носил.

– Разводишься? – она выгибает бровь и скрещивает руки на груди. – А дите с кем будет? Алименты платить будешь или навещать?

– Какое дите? – совсем перестаю понимать, что происходит.

– Твое, законное, в браке сделанное.

Она говорит о ребенке настолько уверенно, что я несколько секунд сомневаюсь, но потом даю себе мысленную оплеуху.

– Так у меня нет.

– Серьезно? – теперь мать Катерины наклоняется ко мне через прилавок. – Уверен?

– Да, – выпрямляюсь.

Что вообще происходит?

– Ладно. Пиши адрес, но бреши, что хочешь, но меня не выдавай. Хотя Катюха все равно поймет, что от меня ноги растут.

29. 29

Адрес у меня есть, уверенность тает.

Вот приду я к матери двоих детей и скажу… Что скажу?

«Прости, извини, хотя тебе давно не до меня, но совесть у меня проснулась, мучает. Пришел облегчить свои страдания, такой вот я милый и хороший».

Ну идиотизм же. Катя назовет меня дураком и прогонит. Что я действительно у нее делать буду?

В итоге с самого утра субботы отправляюсь в детский магазин. Да, мое мнение не меняется, слишком долго я думаю о Катерине, все же удовлетворю свой эгоистичный организм. Но ведь не с пустыми руками ехать, тогда точно будет совсем плохо.

– Здравствуйте, мне бы что–нибудь для детей, – обращаюсь к скучающей продавщице.

– Здесь все для детей, молодой человек, – надменно отвечает та.

Еще и умничает, ты посмотри. Пришла бы она ко мне на работу, посмотрел бы, как она справится.

– Я вижу. Может, поможете, это ваша обязанность, – отвечаю недовольно.

– Конечно, что вам нужно? – подскакивает ко мне другая. – Одежду, обувь, игрушки? Сколько лет ребенку?

– Их двое, и они в коляске, – неуверенно тяну.

– Груднички?

– Простите?

– Только родились? – терпеливо переспрашивает девица.

– Мне кажется, нет. Не такие маленькие.

Вот же действительно я идиот, хоть бы спросил у матери Кати, сколько детям.

– Давайте мы с вами игрушки развивающие подберем, одежду без точного возраста сложно брать.

– Отличная идея, – вздыхаю с облегчением, – и подгузники дайте на вырост.

В голове всплывает, как знакомый, ставший отцом, регулярно жаловался на то, что подгузники детям нужны постоянно.

В итоге выхожу я из магазина не с пустыми руками. Но сразу к Кате не иду. Снова сомневаюсь. Однако, к вечеру заруливаю в ее новый двор. Даю сам себе пинок и выхожу.

Всегда можно просто уехать и забыть о своем позоре, но подарки нужно вручить, зачем они мне. А матери–одиночке они точно пригодятся. В конце концов, продаст через интернет, если совсем все мимо.

Подхожу к двери и нажимаю на звонок. Слышатся торопливые шаги, и уже через несколько секунд…

– Здравствуй, Катя, – неуверенно улыбаюсь, – а я к тебе.

Она стоит растрепанная, в домашней одежде, что придает ей особый шарм. Такая же худенькая, разве, может быть, слегка округлившаяся в нужных местах. Испытываю поистине эстетическое наслаждение, разглядывая ее.

Не о том думаю, человеку не до того, да и у меня иные цели.

– Пригласишь? – снова беру слово, поскольку за порог меня так и не пускают.

– Нет, – мгновенно отмирает Катя, вздрагивая, – тебе здесь нечего делать.

Она явно собирается захлопнуть дверь, но удача снова мне благоволит, из глубины квартиры доносится пронзительный плач. И Катя, как хорошая мать, толкает дверь и убегает, не дожидаясь того, чтобы она захлопнулась.