Но не знаю, должно быть сама судьба помогает мне в моем эгоизме, поскольку позже я встречаю Катю совершенно случайно в другом районе города. Я так рад, счастье буквально переполняет меня, и я не сразу замечаю коляску рядом с ней.

Она все такая же красивая, чистая и невинная. Только, возможно, немного более уставшая, чем я ее запомнил.

Естественно, я заговариваю с ней. Когда еще представится такая возможность.

– Катерина, ты ли это? – Не ожидал тебя увидеть, – подхожу поближе. – Родила? – Эта информация сбивает меня с толку. – Но… От кого?

Неприятный червячок закрадывается ко мне в душу и начинает поедать изнутри. А так ли я хотел просто извиниться? Или мне хотелось потешить собственное самолюбие, убедиться, что есть на свете девушка, которой я небезразличен?

Становится мерзко от самого себя. Честно.

Нет бы порадоваться за человека, что она, в отличие от меня, нашла свое счастье, ведь это действительно прекрасно!

И я заставляю себя, наклеиваю обратно улыбку на лицо и собираюсь–таки выразить радость за нее, и запоздало попросить прощения, но Катя убегает. А я остаюсь недоумевать посреди улицы.

Ситуация никак не отпускает, снова какая–то недосказанность и чувство неудовлетворения. Стало только хуже. Удивительно, но ноги сами притаскивают меня в круглосуточный магазин, где когда–то работала мать Кати. Мышечная память помнит лучше меня, и остается только довериться ей и молиться, чтобы женщина не сменила место работы. Раз уж я не успел взять номер Кати и не проследил, в каком доме она живет, ее мать – последняя надежда на то, чтобы расставить точки над «И».

Мне везет. Сказано, дома и стены помогают. Тоже самое можно сказать о родном городе.

– Здравствуйте, я друг вашей дочери, Кати, помните меня? – начинаю с улыбкой.

Удивительно, но женщина меня не прогоняет с руганью, наоборот, любезна. Ах да, у Катерины с матерью были плохие отношения, должно быть, она не рассказывала подробности нашего расставания, что только на руку мне сейчас.

– Помню, а как же, помню, – она кивает и смотрит на мои запястья, а потом и на припаркованную у магазина машину. – А ты тут какими судьбами, вроде переехал, или я что–то путаю? Твои родители всегда на меня косо посматривали, а я–то тебя помню, еще более молодого.

Мне становится неуютно. Представляю, как именно отец смотрел на бывших соседей, он уже тогда считал, что все вокруг не ровня ему, хотя бизнес был не на плаву.

– Эм, да, наверное, – опускаю глаза на прилавок, – я проездом. Я тут Катю случайно встретил, она была с большой коляской, – говорю и замолкаю.

Как дальше озвучить свои мысли, чтобы и узнать необходимое, и не показаться навязчивым, не могу сообразить.

– Конечно, с большой, у нее ж сразу двое, – поясняет ее мать, – это логично, что коляска будет нестандартной.

– Она двоих успела родить? Так быстро?

– Глупый, – смеется женщина, – у нее двойня.

Почему–то тут же в голове всплывает, что у отца в роду были близнецы. Двойня – это, наверное, тоже самое, да? Но не спрашивать же у матери Катерины, ее внуки имеют отношение к супругу ее дочери, а не к родственникам моего отца.

– Здорово, – произношу без энтузиазма. – Наверное, ее муж счастлив, как и она сама. Хотя так быстро дети, это просто уау, очень неожиданно.

– Катька–то счастлива, конечно, она хорошая мать, а вот муж не очень. Нет его, – женщина разводит руками и как–то странно смотрит на меня, – и не было. От козла одного родила, он ее бросил в самом начале беременности.

Почему–то мне снова становится стыдно, хотя ведь это не я, но все равно. Выходит, Катя притягивает, как магнит всяких «козлов», как выразилась ее мать.