Внутри дома оказалось неожиданно просторно. Точнее, тут просто не было лишней мебели. Стойка для оружия при входе: два коротких меча, охотничий лук, горн. Манекен для доспеха, на котором сушился плащ из волчьего меха. Справа у стены добротный деревянный стол и две низкие лавки. Слева — большой камин. Не для красоты — для пользы. Открытая часть была небольшая, с пару локтей шириной, зато вокруг капюшон из красного кирпича и камня: чтобы нагревался и отдавал тепло в дом.

У камина, прямо на полу, лошадиные шкуры в три слоя, а поверх две медвежьих. Без голов, но такого размера и с такими впечатляющими когтями, что ясно — здесь нашли последний приют пещерные гиганты. Томасина таких живыми и не видела, только на гравюрах в кабинете папеньки.

Прямо на шкурах стояло блюдо с сушеным мясом, жареный сыр и овощи. Пара простых глиняных чаш и кувшин с вином.

Томасину как магнитом тянуло к теплу камина, поэтому только шагнув вперед, она поняла, что за распахнутой дверью кто-то стоит. И взвизгнула от неожиданности.

Северянина ее испуг рассмешил, он вышел на свет, забрал у гостьи вещи, кинул на лавку и указал на огонь.

— Грейся, птичка. Вино будешь?

Томасина хотела сказать, что воды будет достаточно — содержимое собственной фляжки уже вовсю бродило в голове, но северянин сунул ей в руку чарку — горячую, исходящую паром, пахнущую горноцветом и медом.

— Спасибо, — благодарность вышла очень искренней, но невнятной. Зубы еще стучали. — Не знала, что погода может меняться так быстро. В долине не так.

— Так февраль же, — пожал плечами северянин и набросил Томасине на плечи шерстяной плед, в который она с благодарностью закуталась. — Зима кончается. Лютое время. Ты на камин не смотри, основное тепло уже внутри. Отогревайся так, а то пригоришь.

Томасина кивнула. Она действительно раздумывала, не подобраться ли ближе к потрескивающим в топке дровам. Теперь мысль отбросила — северянам виднее, как греться, почти голые ходят.

Поэтому она щелчком окоченевших пальцев отменила уже почти не работающее заклинание обогрева и выпила глоток из чарки. Вино было потрясающим. Вроде и белое, но с тонкой ноткой красного винограда.

Теперь можно и осмотреться. Точнее, осмотреть второго хозяина дома.

Похоже, ее занесло в одну из сторожек, которые обычно стояли на отшибе селений и использовались для остановки загулявших охотников и охраны. А эти двое, значит, дозорные.

Второй северянин не сильно отличался от первого. Точнее, почти не отличался. Близнец. Одинаковый во всем — светлые волосы, борода, след от когтей на лице. Хотя если присмотреться, этот казался старше и был каким-то более суровым. Ну так, словно один брат только дома сидел и торговал, а второй в это время в набеги ходил.

— Томасина Тарт, я…

— Южанка, приехала ловить дракона, — отмахнулся северянин от знакомства, как от чего-то не стоящего внимания. Потом подумал и добавил: — Олаф, сын Харольда из клана Медведя. А коня твоего обустраивает Холег.

Стукнула дверь, в шею ударило холодным ветром, и Томасина поежилась, еще не успев отогреться.

В комнату ввалился Холег, захлопнул дверь и опустил засов. Встряхнулся, словно большой зверь, засыпав порог снегом, остатки которого сразу стали таять на широких плечах.

— Хорошо, что попона теплая. В порядке животина. Я его в старое стойло отправил. Одну ночь продержится.

— А крыша? — спросил Олаф.

— Вроде в порядке. Там стенку снегом уже занесло с двух сторон, не замерзнет. Я старой соломы скинул с чердака. Почти пыль, но снизу прикроет. Овса дал. В ночи схожу проверю. В такую погоду ездить — надо совсем дурной быть, — запросто объяснил он и вопросительно глянул на Томасину. — Птичка, ты за каким льдом в темноте в горы сунулась? Да еще кривой дорогой? Через манор Пса бы поехала — уже часа два как ножки грела.