Шейн быстро улыбнулся и снова стал серьёзным.

— Беда в том, что ты узнала об этом вовсе не так, как должна была. Впрочем, все узнают о своей судьбе не так и не тогда.

— И я смогу… — Эллис невольно сглотнула. — Смогу ему противостоять?

Шейн пожал плечами.

— Не знаю. Но тебе не придётся. Я уже сказал — я тебя не отдам.

Эллис усмехнулась.

— Спасибо, но… Я как-то не привыкла, чтобы за меня заступались.

Шейн чуть заметно улыбнулся, а затем снова стал серьёзным. Поймав руку Эллис, лежащую на столе, он крепко сжал пальцы девушки.

— Расскажи мне об этом. Расскажи, чего ты боишься?

Эллис вздрогнула и поймала его взгляд. Он больше не подавлял, и эта игра становилась увлекательной.

— Я не боюсь.

— Лжёшь.

— Почему я должна говорить?

— Потому что ты до смерти хочешь рассказать.

Эллис со свистом втянула ноздрями воздух.

— Хорошо. Но я не буду называть имён.

Шейн согласно кивнул. Имена он знал и так.

— Я из приюта. Родители попали в аварию, когда мне было пять. Всё, что помню — визг тормозов и крик матери. Машина вдребезги, их — насмерть, а на мне — ни царапины. Только вот это…

Поколебавшись всего миг, она оттянула ворот футболки и продемонстрировал шрам у самого крылышка мотылька, который прежде Шейн не заметил.

— Мелочи. Меня пытались удочерить несколько раз, но всё…. Неудачно. Пока, наконец, в интернате не появился мой будущий приемный отец, — Эллис усмехнулась и облизнула губы. — Я, наверное, притягиваю психов. И этот запал на меня с первого взгляда. Прямо так сразу и потащил домой, даже без гостевых дней. У него были деньги. Не так чтобы много, но хватало, чтобы заваливать меня сладостями, — Эллис усмехнулась. — Ещё у него была жена, Элизабет. Они прожили вместе больше двадцати лет, но детей у них так и не было. Потому, наверное, и обратились в приют. Я ей не понравилась сразу, но отец не дал ей и слова сказать. Просто заявил, что они меня берут. Конечно, от этого мы с ней не стали любить друг друга больше. Я для неё была чужой, и она старалась показывать это как можно чаще. А потом… — Эллис облизнула губы и замолчала. Молчала она долго, и Шейн уже начал думать, что продолжения не будет, когда Эллис неожиданно рассмеялась. — Чёрт, Шейн, зачем я всё это говорю? Ты не поверишь, да и не нужно тебе это всё.

Шейн крепче сжал её руку.

— Я спросил — значит нужно. Давай ты не будешь сомневаться в моих словах?

Эллис вгляделась в его глаза, пытаясь понять, насколько он серьёзен, но, так и не найдя ответа, вздохнула и продолжила:

— Они всё чаще ссорились, и я чувствовала, что это из-за меня. Однажды вечером они долго кричали друг на друга. Стояла глубокая ночь, а эти крики всё не давали мне уснуть. Потом голос отца умолк, и остался только голос Элизабет — она вопила истошно, так что кровь холодела в жилах. Их спальня была рядом с моей, и я не вытерпела, спустилась на кухню. Налила воды в стакан, но выпить не успела — отвернулась от холодильника и увидела его.

Эллис замолкла и перевела дух.

— Мой отчим всегда был крепким. Даже очень. Не из тех толстозадых умников, которые не могут колеса поменять. А тогда мне показалось, что он упирается головой в потолок и смотрел он… безумно. Он подскочил ко мне и прижал к стене… Стакан вылетел из моих рук и разбился, а он… — Эллис отвернулась и замолкла. Она шумно дышала, явно пытаясь совладать с собой. — Я не могу, — сказала девушка наконец. — Это противно, и я не понимаю, почему это случилось со мной… уже дважды, — она подняла глаза на Шейна. — Не понимаю: почему я?

Шейн не ответил. Ему показалось, что это не лучшее время для правды.