Одетая в лохмотья темненькая женщина с изуродованным шрамом лицом последовала примеру приятеля не менее выразительной наружности. Но уже через секунду она фыркнула и радостно прошептала:

— Так это же ребенок.

— А че у нее в руках? — Бандит сощурился. — Че у нее там, а то мне отсюда не видать.

— Кажется, меч…

— То, что надо! — вор вначале повысил голос, но опомнился и прикусил губу, боясь, что спугнет еще одну добычу на сегодня.

— М-м-м, — промычал мальчик, желая предупредить спешащую по переулку худенькую девочку на вид лет десяти — одиннадцати.

Новая участница уличного конфликта, несмотря ни на что, уверенно и быстрым шагом приближалась к деревянным ящикам, будто никого не замечала и не слышала. Ее черное длинное платье покачивалась в такт шагам, а черные башмачки, одетые на белые гольфики, быстро цокали.

Приняв опрометчивое решение, преступник пихнул Алистера в сторону сообщницы со словами:

— На-ка, подержи его. А этой займусь я.

Женщина охотно ухватила мальчонка за плечи.

— БЕГИ! — вскричал плененный, едва рука бандита оторвалась от его рта. — БЕГИ ОТСЮДА!

— Ах, ты!.. — Преступник с досадой замахнулся на Алистера, желая ударить его наотмашь, однако его рука застыла на месте, едва он услышал добродушное приветствие:

— Здравствуйте, молодые люди.

Сообщники застыли на месте, как громом пораженные. А Алистер еще и рот раскрыл от изумления, глядя на то, как девочка с мечом в обнимку, не сбавляя темпа, идет прямо к ним навстречу.

В воздухе повисло недоуменное молчание. И только цоканье каблучков продолжало звучать в переулке, многократным эхом отражаясь от стен.

Когда же до бандита оставались считаные шаги, то посыльная наконец остановилась и с самым серьезным выражением лица, какое только можно ожидать в подобной ситуации, предложила:

— Если вы не против, я пройду мимо и никого не трону. — Она кивнула вперед, куда и спешила, по всей видимости. — Так что можете не обращать на меня внимания. И продолжать дальше свои некрасивые делишки.

Опешивший бандит от изумления раскрыл рот, демонстрируя всему миру кривые, почерневшие от жуткого налета зубы. Зрачки его расширились, а лицо уморительно вытянулось. Однако смеяться Мерил не спешила, ибо по убеждениям ее семьи, веселье и ирония — враг настоящего душещипателя.

— Хватай же ее, пока не убежала! — недовольно бросила сообщница, легонько пнув коллегу под колено. — Иначе такой куш уйдет!

— Э… — вор с многолетним стажем хлопнул глазами и тряхнул головой, пытаясь снять с себя оцепенение, сковавшее все тело. А девочка продолжила невозмутимо взирать на всех троих, не двигаясь с места.

— Стой где стоишь! — приказал бандит, опомнившись. — Иначе я за себя не ручаюсь! — С этими словами он потянул руки к новой жертве уличного грабежа, намереваясь схватить ее за волосы, однако в следующую секунду был вынужден остановиться, заметив острый, как лезвие кинжала, взгляд девочки.

— Я правильно понимаю, что вы решили и меня ограбить, как, например, его? — Она кивнула в сторону мальчика. А немного подумав, медленно произнесла: — Кстати, об этом... — Мерил нахмурилась, припоминая недавние нравоучения. — Мама говорила, что воровство — это нехорошо. И мы, как потомственные душещипатели из семейства Пери, должны приложить всяческие усилия по внушению людям о недопустимости подобного поведения.

Показалось ли, но во взгляде ее появилось невероятное воодушевление. Язык показался изо рта, когда Мерил облизала губы. Храбрая дочь знаменитого оружейника, Рувала Пери, решила принять непосредственное участие в конфликте, чтобы умиротворить стоящих перед ней взрослых.