– Да, спасибо. – А что мне еще оставалось?

После завтрака всего через пятнадцать минут Людмила поднялась ко мне с большой шкатулкой. Там был набор разноцветных ниток, куча иголок и ножницы.

– Ты только побыстрее реши вопросы с одеждой, – сказала хозяйка, горбясь отчего-то сильнее обычного, словно взвалив на себя непосильную ношу. – Нам предстоит читать молебен.

– Что? – удивилась я. В доме совсем не было икон и прочей религиозной атрибутики, так что фраза показалась мне чудаковатой.

– Так шаман называет заклинания, которые помогут прижиться части твоей души в кукле-вольте. Ты обязательно должна присутствовать!

– Но я не знаю этих молитв… заклинаний, – поправилась я, выискивая в шкатулке нужный цвет ниток.

– Ничего, он научит.

Как только она вышла, я скинула одежду и рассмотрела себя целиком. Слава богу, ничего подозрительного не нашла, никаких ран, синяков и крови. Но так или иначе все это давно уже перестало мне нравиться… Зашив водолазку, я оделась, сунула ножницы на всякий случай себе в сумку и спустилась к «молебну», передав Людмиле шкатулку в закрытом виде. Она не стала ее проверять.

Мы сели вокруг стола, на котором горели свечи, словно готовясь к сеансу спиритизма, только доски Уиджи не хватало. Что примечательно, никакого вольта в центре круга, образованного нашими руками, не обнаружилось. Мы просто смотрели на пламя свечей и повторяли странно звучащие реплики за шаманом. Мне казалось, что он в принципе не следил за точностью повторений. В какой-то момент я и вовсе замолчала, чтобы проверить догадку, и никакого замечания от него не последовало.

– Для того чтобы никто не мешал осуществлению самадхи, – заговорил после сеанса заклинаний Геннадий, – то есть вашему слиянию с куклой, нужно полнейшее уединение. Поэтому всех гостей мы оставляем в заброшенной лесничьей сторожке.

– То есть я буду жить одна? – ужаснулась я. – На заимке? Посреди леса?

– Нет, это не заимка, тут идти всего полчаса.

– Но как же… Это ведь чья-то собственность? На каких правах я там буду жить? – оконченное без троек юридическое образование давало о себе знать.

– Нет, это собственность муниципалитета. Дом был заброшен и оттого облюбован молодежью. Они проводили там какие-то вечеринки, а иной раз и сатанинские ритуалы. Во всяком случае, находили там пентаграммы, кровь и убитых животных. Но мы взяли в аренду здание у муниципалитета, навели там порядок, так что не беспокойся, там все хорошо.

Ага, не беспокойся, говорит, там все хорошо, говорит, а для чего тогда рассказал про замученных животных и сатанистов? Специально нагнетает? Так я и без того напугана.

«Деньги отрабатывают», – напомнила я себе и вздохнула. Я же решила, что пройду этот путь до конца. Опять же, деньги заплачены. Это как когда ты стоишь долго в очереди и нужный товар оказывается раскуплен, то ты обязательно возьмешь что-то другое, даже толком не нужное или дороже нужного, ведь надо как-то оправдать это длительное ожидание. А так выходит, что не зря стоял.

Отставив чашку, я пошла собираться. Однако чуть позже выяснилось, что телефон и другие гаджеты туда брать нельзя. Все по той же причине – помешает единению. Слава богу, продукты питания не считались чем-то, что «помешает единению», поэтому по дороге мы зашли в магазин и купили мне еды. Расплачивался Геннадий, я даже не заходила в здание продмага, доверившись его вкусам, и мысленно отняла потом эту сумму от уплаченной ему за этот лохотрон. Стало немного легче…

Шли мы по двое в ряд по неудобной колее. Во дворе агентства машин не наблюдалось, поэтому я не стала спрашивать, отчего не поехали на автомобиле. Тем более у таких людей всегда и на все отыщется ответ. Что-то в духе: чем сложнее путь – тем глубже очищение. По дороге я спросила, сколько мне придется жить одной в этой заброшенной сторожке. Мне, разумеется, ответили что-то в духе: пока я не получу все свои ответы. Я в принципе знала, что конкретно услышу, но этот вопрос был лишь прелюдией к следующему, который я не преминула задать: а как я свяжусь с вами, чтобы порадовать этой отличной новостью, что я-де ответы свои получила, ежели у меня телефона нет? На это мне сказали, что сеть в сторожке все равно не ловит, а шаман будет бить в бубен каждый день, вызывая духов-помощников, которые ему и сообщат. Тогда они явятся за мной. Отлично! Не передать словами, как счастлива я была это услышать. Стараясь помягче облекать свои мысли в слова, я спросила, что будет, если духи, к примеру, устанут или ошибутся. Должна же я сама иметь возможность связаться с руководителями сего замечательного проекта. Может, я заболею? На это мне тут же ответили, что в сторожке имеется аптечка. Может, мне просто станет плохо? Грустно, скучно, жутко? Может, я захочу вернуться? Я же заплатила деньги за услуги, и сумма эта невозвратная, я это понимаю, тогда я имею право прервать проект в любой момент и поехать домой, верно? Да, казалось бы, я могу просто выйти из дома и той же тропой дойти до их «офиса», но вот незадача: пока мы шли, попадалось по пути несколько развилок, а я не сильна в спортивном ориентировании на местности. И я слышала множество историй о том, как люди блудили в трех соснах и их находили лишь через неделю, голодных, уставших, истерзанных и едва не погибших от жажды. Зная себя, я побоюсь выходить из дома и возвращаться самостоятельно (я так думала, конечно, еще