– Подумаю, – пообещала я и открыла дверь, вылезая, после чего переставила корзинку на пустое сиденье.

– Давай завтра вечером встретимся и обсудим! Я как раз на работе заявление на отпуск перепишу!

– Не могу, завтра у меня сеанс с гипнологом.

– Что? Зачем?

Я постояла возле открытой двери, раздумывая, говорить ему или нет. Все же решилась. Мы как-никак теперь сообщники.

– Я предполагаю, что они используют гипноз. Помнишь, Кострова заикалась о черных глазах шамана? И говорила что-то вроде «все было как в тумане»?

– Да. Но мы это услышали только сейчас. Когда ты успела записаться? По дороге, что ли? Телефон-то ты не доставала.

Вот блин… Похоже, спалилась. Даже не знаю, хорошо или плохо, что мой напарник умеет напрягать извилины. Наверно, все же первое.

– Она писала об этом в своем блоге, просто кратко. Я хотела услышать из первых уст, видеть ее лицо и иметь возможность задать вопросы. К тому же мошенники, использующие ритуалы, зачастую владеют НЛП или гипнозом.

Вадим кивнул.

– Действительно, это очень может быть. К тому же, помнишь, она говорила про какой-то травяной чаек? Может, они еще и подсыпают что-то.

– Вот-вот. Нужно ехать туда во всеоружии. У меня есть уже таблетки от опьянения, по идее они помогают и в случае легких наркотиков. Но вот что делать с гипнозом… Короче, завтра поеду на сеанс. Чувак имеет двадцатилетний стаж работы в КГБ.

– Так, теперь я за тебя боюсь! Когда за дело принимаются гэбэшники…

– Это просто дед, – отмахнулась я. – Забей. Когда вернусь от него, позвоню.

– Окей.

И он наконец уехал. А я запомнила, что сказала ему, что иду к старику впервые. Чтобы потом случайно не проговориться, что хожу на эти сеансы уже почти месяц.

– Ну что? Как прошло? – поинтересовался Илья.

Я подошла к брату и потрепала его челку.

– Отлично. Все идет по плану. Ты списался с этой Людмилой?

– Нет пока. – Илья щелкнул мышью, и на экране появилось окно текстового редактора. – Я тут накидал слезливую историю. Проверь. Добавь что-нибудь, если надо. Я не писатель, если что… – будто заранее извиняясь за то, что насочинял какой-то дури, брат развел руками.

Я пробежалась глазами по ровным строчкам.

– Нормально. Главное, подчеркнуть, что у меня никого нет, но предвидится наследство.

– Я наградил отца четвертой стадией рака. Пойдет?

– Это с метастазами которая?

– Это последняя которая…

– Угу. Годится. Наследница крутого бизнесмена ищет смысл бытия, находясь в глубочайшей депрессии. Надо быть идиотами, чтобы не клюнуть на такое, если они мошенники.

– А кто же? – хмыкнул Илюха. – Целители?

– Ну, может статься, обычные сумасшедшие. Вдруг они искренне верят в то, что помогают людям?

– Ага. Ну и помогали бы тогда бесплатно. Ты ценник видела?

– Не-а.

Илья снова щелкнул мышью, открывая теперь вкладку браузера с их сайтом. Прейскурант меня поразил.

– Мошенники, – резюмировала я, кивая и отходя от монитора. – Ты поужинал?

– Нет. Тебя ждал.

– Ладно. Подходи через десять минут, все будет готово.

– Спс.

За ужином мы долго обсуждали промежуточные итоги расследования. То, что я услышала от Костровой, сопоставленное с ее мимикой и некоторыми другими реакциями, позволило нам предположить, что учредители агентства имеет какое-то отношение к психологии или психиатрии и знают о шоковой терапии.

Метод был придуман психотерапевтом Фрэнком Фарелли, который в семидесятых описал его в книге «Провокативная терапия». В работе с одним из пациентов, который постоянно обвинял себя во всех неудачах и не мог вылезти из бесконечного самобичевания, доктор сделал ход конем, внезапно согласившись с мужчиной: «Да, ты полный неудачник…» Он в итоге добился того, что пациент стал ему перечить, заступаясь за себя, и в какой-то момент в пылу спора вспомнил наконец обо всех своих достоинствах и достижениях. Тем не менее с концепцией «поиска смысла» это все равно пока еще вязалось с большим трудом, во всяком случае – в наших головах. Какова цель этих людей?