Оно мчалось, перемахивая через провалы, просачиваясь сквозь щели между рухнувших глыб, для него не существовало препятствий. Оно видело Клару, и только неё.

Чародейка слабо попыталась закрыться, поставить самый простой щит – напрасно, все заклятия ушли, словно вода в песок.

Сущность уже не мчалась, она летела.

Клара осознала, что сейчас умрёт и ничего не может с этим сделать. Ни закричать, ни даже пошевелиться.

Даже воззвать к Деревянному Мечу – и то не сумеет.

Что-то прохладное, лёгкое, льдистое легло Кларе на лоб.

Существо (или существа, всё их множество) вдруг резко замедлилось, будто потерявший след пёс. Закружилось, по-прежнему неразличимое в сером сумраке, разделяясь на множество рукавов и потоков, всасываясь в трещины и едва заменые продухи в стенах, расточаясь, исчезая, истаивая…

Клара открыла глаза. Сфайрат стоял рядом на коленях, вцепившись ей в плечи, точно собираясь трясти её изо всех сил; а на лбу чародейки лежала узкая и прохладная ладонь адаты Гелерры, чёрные глазищи прикрыты, на верхней губе бисеринки пота.

– Это… ты?.. – едва выдавила Клара.

Гарпия молча кивнула, не открывая глаз. Призывая к молчанию, подняла палец.

Сущность уползала сейчас обратно в своё логово, и не просто уползала – отступала перед пущенной ей навстречу силой, с не меньшим успехом проникавшей в самые узкие расщелины и потайные галереи.

– Ты это сделала?.. Но – как?..

Гелерра чуть заметно улыбнулась, шевельнулись уголки тонких бескровных губ. Не отрывая ладони от лба Клары, проговорила:

– Я была ученицей великого Хедина. У меня с ним могут быть свои счёты, но… не стоит недооценивать меня, досточтимая. Я могу помочь. Кое-что, боюсь, неведомо даже вам, магам Долины.

Гарпия открыла глаза, взглянула в упор. Вновь улыбнулась, чуть грустно, и Клара поняла: «Я не получу то, чего хочу, я поняла. Но долг превыше всего. Мир?»

– Мир, – вслух сказала чародейка. И, каким бы странным это ни казалось сейчас, она вдруг увидела: широко раскинутые белые крылья на вольных ветрах, стремительный полёт, яростную борьбу с ураганами и вихрями, почти отвесное падение от самых облаков до поверхности моря, разворот в последнее мгновение и снопы взлетающих брызг.

Да, она стала бы поистине равной дракону.

Но – не её, Клары, дракону.

И совсем уж непрошеная мысль, очень-очень женская, из совершенно иной, тихой и мирной жизни, где она, Клара, владела лавкой магических игрушек, растила детей, любила мужа: «А с кем бы её познакомить, адату Гелерру?..»

Гарпия наконец убрала ладонь. Протянула руку, помогая подняться:

– Теперь лучше?

– Да. Как и тебе, адата.

Гелерра кивнула.

– Мне плохо под землёй, да ещё где живёт… вот такое. Я его отогнала, надеюсь, мы успеем.

И верно – помогая Кларе, адата сама воспряла.

– Идём же, идём, – торопил всех Скьёльд.

…По тёмным тоннелям Царь-Горы они пробирались, уже почти не прячась. Даже Скьёльд рукой махнул на скрытность – узкие щели они расширяли ударами классических огнешаров.

Сущность, отогнанная Гелеррой, укрылась на самом дне копей, и, хотя присутствие её ощущалось, больше наверх она уже не совалась.

Клара шла, сжимая в руке Иммельсторн.

Оставалось совсем немного.

Утро Матфей с Царицей Ночи встретили в дороге. Отряды демонов текли на юго-запад, оставляя за собой сплошную пустыню – всё живое, попадавшееся на пути, они просто и без затей пожирали.

– Они вот-вот добудут Драгнир. – Царица Ночи сосредоточенно глядела в водную гладь ручья. – Всё идёт, как я и предсказывала.

– И потом они призовут третий Меч.

– Призовут. Но не абы где. Просто так это у них не получится.