– О как. Ну тогда дело такое… Начальник ваш, этот, контуженный, три креста заказывал. Зачем, не знаю, дело не моё. Хоронить тут по-христиански, окромя тебя, некого. Так что сам думай. Моё дело привезти. Чего встал, как вкопанный? Поди тащи. Я в грузчики не нанимался.

Андрей послушно двинулся к прицепу. Кресты были метра два высотой, довольно тяжёлые и приятно пахли свежим деревом. Сегодня вообще какая-то феерия запахов. Может, оттого и курить не хотелось так долго. Мысленно представляя себя ночью на болотах, Андрей как-то не подумал, что кресты не сами за ним пойдут, а тащить их как-то придётся. Ну а как ещё? Думал, так легко грехи свои замолить? Всё справедливо.

Толстяк молча продолжал изучать глазами таскающего кресты Андрея. Потом вдруг неожиданно спросил:

– А Серёга нашёлся?

– Какой Серёга?

– Который до тебя тут дежурил. Дёрганый такой. Странный товарищ.

– Не знаю никакого Серёгу.

– Да… Тут тебе ещё подарок от Тимофеевны. Чуть не забыл. Чего притих, горлопастый? Живой? – это толстяк обращался уже к небольшому шевелящемуся мешку, который достал откуда-то из-под седла. – Говорит, охраннику передашь. Он мне, говорит, козу воскресил. Да не бойся ты, бери, не змея. Петух обыкновенный. Галлус галлус, как сказал бы Борис.

Андрей взял мешок, осторожно развязал его и заглянул внутрь. Оттуда, как из шкатулки, выскочила пёстрая голова с мясистым гребешком и стала испуганно озираться по сторонам. Потом посмотрела на Андрея, замерла на секунду и опять скрылась в мешке.

– И что мне с ним делать?

– А это уж как захочешь. Если и съешь, Тимофеевна не расстроится. Одна жизнь, так сказать, в обмен на другую. Янку бы есть она не позволила. А что, ты действительно воскрешать умеешь?

Вид у мужика был серьёзный. Думая сначала отговориться какой-нибудь шуткой, Андрей всё же ответил без иронии:

– Просто так совпало.

– Ну, совпало так совпало. Бывает.

Остался последний крест. Мужик снова, как наседка, накрыл собою свой невразумительный мотороллер и уже дёргал ключ зажигания, ожидая, когда Андрей освободит прицеп. Машина заводиться никак не хотела. Толстый задумался, вытер пот со лба и добавил:

– Говорят, бежал он отсюда, только пятки сверкали. А ты ничего не знаешь. Нехорошее это место, скажу я тебе. Ну а кто ж тебе ещё скажет. Вроде, парень ты неплохой. Я ведь людей сразу определяю. Оп – и в голове моей уже аннотация. Ну, или компромат. Никогда не ошибаюсь. Меня, кстати, Иван зовут. Если какие проблемы, спроси в деревне Ваньку Жарова. Меня все знают.

– Хорошо. Я Андрей.

Наконец мотор взревел, и агрегат, раскланиваясь на все части света, укатил в сторону Болотной.

Всё. Курить! Курить! Курить! Да ещё обиженного этого кормить. Время шестой час.

Прислонив кресты к ангару и добравшись, наконец, до сторожки, Андрей с удовольствием затянулся. По телу разлилась усталость, голова закружилась. Какой такой Серёга? Почему Борис ничего не сказал? Странный толстяк. Вообще всё странно вот уже третий день. Чему ещё удивляться. Надоело всего пугаться. Скоро от собственной тени шарахаться буду. Хватит! Серёга так Серёга. Нет мне до него никакого дела. Андрей открыл мешок и выпустил петуха. Тот осмотрелся и важно прошествовал через всю комнату туда и обратно. Прокудахтал чего-то и одним ловким прыжком забрался на письменный стол у окна. Потоптался и, подогнув под себя лапы, лёг отдохнуть. Захотелось прилечь и Андрею. Хотя бы минут на десять. Он протиснулся между печкой и тумбочкой к первому ярусу и плюхнулся на жёсткую, сколоченную из досок кровать. Эх, хорошо-то как! Может, Геру завтра покормить? Он тушёнки полбанки у Бориса слямзил. Нет… Не хорошо. В первый же день нарушать не им установленный режим – плохая идея. Он повертел головой, разминая затёкшую шею, и заметил между кроватью и печкой узкий железный ящик с кодовым замком. А вот, надо думать, и тот самый дробовик. А код… Так… Код… Ноль чего-то там три… Или пять… Нет. Один, ноль… вот чёрт. Не мог вспомнить. И не записал нигде, понадеявшись на свою память. Ладно, всё потом. Мозги просто уже разомлели. Чувствуя, что его всё больше затягивает в сон, он тряхнул головой.