– Это ты ещё орхидей наших не видел, – гордо произнёс Борис. – У самого порога здесь погреб. Там картошка, соленья всякие. Когда распакуешься, достань огурчиков пол-литровую и приходи в теплицу. Ужин у меня там готов. Покушаем, поболтаем, да я отчалю. Только крышку погреба закрыть не забудь. До тебя тут один свалился. Повезло – цел остался.

Переодевшись в чистую форменную одежду и тут же порвав рукав о ржавый крюк, зачем-то торчащий снаружи у самой двери, Андрей отправился в ангар на званый ужин. Поесть и правда не помешало бы, – с утра ни маковой росинки во рту.

Открыв массивную, сантиметров тридцати толщиной, дверь, он зашёл внутрь.

– Дверь долго открытой не держи, – послышался голос Бориса. – Строгий режим влажности и температуры. Проходи.

Андрей сделал несколько шагов вглубь, и его окутала мглистая, пахучая, как на конфетной фабрике, атмосфера. Внутри ангар оказался довольно просторным. Правда, вся центральная часть его была занята капроновыми горшками с сотнями растений, ультрафиолетовыми и инфракрасными лампами, увлажнителями, каждую минуту то там, то здесь фыркающими в воздух. По бокам же ангара располагалось лабораторное оборудование: склянки с разноцветными жидкостями, трубочки, спирали, пробирки, микроскопы, спиртовки, микроволновые печи, переносные холодильники и ещё много всего, отчего разбегались глаза. Но всю эту внутреннюю научно-хозяйственную начинку затмевали собой цветы. Пусть и немногие из них в этот момент цвели, но и их было достаточно, чтобы перехватило дух у человека, с орхидеями до этого не имевшего близких контактов. Были тут и кукушкины слёзы, и дремлики, и девичьи косы, и венерины башмачки, не только пурпурные, но и светло-розовые, лимонно-жёлтые и даже белые с малиновым узором, похожие на сказочного пятнистого леопарда. Конечно, ничего об орхидеях Андрей не знал, так же как и о породе Герыча, который его уже признал своим и вилял хвостом, провожая к Борису. Андрей чувствовал себя маленьким ребёнком в магазине заморских игрушек и ужасался при мысли, что, помимо болотного ритуала, ему предстоит ещё как-то управлять всем этим водно-световым шоу.

– Ты не переживай, – словно уловив его мысли, успокоил Борис. – Тут везде автоматика. Всё управляется вот с этой коробки. Если произойдёт сбой в отлаженном алгоритме, то загорится красная лампочка возле того тумблера, который необходимо переключить. Но такое случается редко.

– И это тоже дело рук Инженера? – спросил Андрей.

– Его самого. Кого же ещё. Самородок. Гений, скажу я тебе. Институт еле выживает. Ни спецов по электротехнике, ни оборудования передового. Всё с советских времён что осталось, тем и довольствуемся. У Петра Александровича все кадры такие. Чуйка у него на людей.

«Да не приведи Бог, – подумал Андрей, – чтобы чуйка эта сработала на меня». А портрет Инженера, однако, не зря почти каждый год красовался в коридоре после конкурсных вечеринок. У козы тоже была чуйка. Борис нравился Андрею всё больше и больше. На киллера он похож не был. Разве что и киллеры у Торквемады какие особенные, тоже, так сказать, самородки.

– Пойдём, пока картошка стынет, я тебе хозяйство тепличное покажу.

И Борис повёл задумчивого гостя вдоль цветника. В его глубине Андрея как-то сразу привлекла одна орхидея, похожая на пурпурную овальную луковицу, из которой вынули всё содержимое, оставив лишь тонкую оболочку.

– Красивая? Её всегда первой все замечают, – хитро прищурившись, поинтересовался Борис.

– Красивая. Никогда такого не видел.

– А ты понюхай, понюхай, – довольный тем, какое впечатление произвела на Андрея начавшаяся экскурсия, промолвил негромко Борис.