Ник не ответил. Но глубоко в душе он знал, кого и что он имеет в виду. Знал это и его сын. Тут они держались вместе… «Но сколько еще, – задумался Ник, – сохранятся наши отношения? Ладно, – сказал он себе. – Пока я еще посмотрю, пройдет ли Бобби тестирование для Государственной службы. А потом решу, что мне делать. Господи помилуй, – тут же ужаснулся он. – О чем это я думаю? Что со мной такое?»

– А книга-то осталась, – заметил Бобби. Нагнувшись, он подобрал мятую книжонку, оставленную Дарби Широм. – Можно мне почитать? – спросил он у отца. Потом, пролистав ее, добавил: – Похоже, настоящая. Наверное, полиция отобрала ее у какого-нибудь задержанного Низшего Человека.

– Прочти, если хочешь, – раздраженно ответил Ник.

Два дня спустя в почтовом ящике Эпплтонов оказалось официальное правительственное уведомление. С затрепетавшим от волнения сердцем Ник торопливо вскрыл конверт. Все верно – это были результаты тестирования. Пролистав несколько страничек – прилагавшуюся ксерокопию письменной работы Бобби, – он наконец добрался до заключения.

– Он провалился, – выдохнул Ник.

– Я так и знал, – сказал Бобби. – Потому, прежде всего, и не хотел идти на тестирование.

Клео всхлипнула.

Ник ничего не сказал и даже ничего не подумал. Лишь ощутил тупую опустошенность. Ледяная рука, холоднее самой смерти, сжала его сердце, истребляя в нем все чувства.

Подняв трубку видеофона первой линии связи, Уиллис Грэм, Председатель Совета чрезвычайного комитета общественной безопасности, шутливо спросил:

– Ну что, комиссар, как там у вас дела с поимкой Провони? – Грэм хихикнул. Конечно, одному богу ведомо, где теперь Провони. Может статься, он давно уже загнулся где-нибудь на безвоздушном астероиде у черта на рогах.

– Вы имеете в виду заявление для печати, сэр? – каменным голосом осведомился комиссар полиции Ллойд Барнс.

Грэм рассмеялся:

– Да-да, расскажите мне, о чем там сейчас болтают пресса и телевидение.

Разумеется, даже не вставая с постели, он мог включить телевизор. Однако ему доставляло удовольствие вытягивать крупицы сведений о ситуации с Торсом Провони из этого напыщенного ничтожества – комиссара полиции. Уже один цвет физиономии Барнса обычно давал интересную информацию. А кроме того, будучи Аномалом высшего порядка, Грэм имел возможность непосредственно наслаждаться хаосом, что воцарялся в голове комиссара, когда речь заходила о чем-либо связанном с поисками беглого изменника Провони.

В конце концов, именно Ллойд Барнс десять лет тому назад освободил Провони из федеральной тюрьмы. Как восстановленного в правах.

– Похоже, Провони снова собирается ускользнуть у нас из-под носа, – уныло сообщил Барнс.

– А почему вы не объявите, что он мертв? Такое известие оказало бы громадное психологическое воздействие на население. В том числе и на слои, где это было бы наиболее желательно.

– Если он снова объявится, будут поставлены под угрозу самые основы нашей власти. Стоит ему только появиться…

– Кстати, где мой завтрак? – перебил Грэм. – Распорядитесь, чтобы его принесли.

– Есть, сэр, – раздраженно буркнул Барнс. – Что пожелаете? Яичницу с гренками? Или с жареной ветчиной?

– А что, правда есть ветчина? – удивился Грэм. – Тогда пусть будет ветчина и яичница из трех яиц. Только проследите, чтобы никаких эрзацев.

Не слишком довольный навязанной ему ролью лакея, Барнс пробормотал свое «есть, сэр» и исчез с экрана.

Уиллис Грэм откинулся на подушки. Человек из его личной прислуги тут же обнаружил свое присутствие и слегка приподнял подушки для большего удобства. «Где же наконец эта чертова газета?» – спросил себя Грэм и протянул за ней руку. Другой слуга, мгновенно подметив этот жест, проворно снабдил хозяина тремя последними номерами «Таймс».