Голова моя закружилась. Образы перед глазами то теряли, то возвращали ясность, а в носу свербило от едкого аромата полыни. Я не мог терпеть все это, хотел с этим покончить и выскочить из кошмара, но не мог.

Позади меня слышался топот парней, бегущих следом. Будто обреченный, противореча собственному желанию, я обернулся и от увиденного у меня пересохло во рту.

Крест бежал будто спиной вперед, умудряясь сгибать колени в обратную сторону. На самом деле его туловище было вывернуто на сто восемьдесят градусов, так что в мою сторону был повернут его бритый затылок. Рядом держались близнецы - с одинаковыми серыми лицами и глазами, уставившимися в пустоту. Один нес другого на руках, точнее то, что от того осталось - торс без ног и рук.

Потом парни вдруг разом развернулись ко мне, показав серые лица, кроме Мажора лишенного головы, открыли потемневшие рты и воздух наполнился их криком. Они вопили что-то нечленоразденое, но мне было понятно без слов - они требовали спасти их! Их стоны нарастали и нарастали, разрывая меня изнутри. А когда я от ужаса почти лишился сознания, то все прекратилось. Призрачная пелена спала и реальность вернулась в свои права. Вдохнув свежий воздух, я потерял равновесие, споткнулся и рухнул вперед.

7. Автобус

В автобусе было жарко. Пространство салона пронзали лучи солнца, состоящие из мириадов сверкающих и танцующих в воздухе частичек пыли. Где-то далеко в южной стране разгоралась чужая война, в которую страна самонадеянно ввязалась, собирая по городам и селам человеческий материал, чтобы десять следующих лет растапливать его в древних горах и пустынях. Из кабины водителя доносился свежий хит Пугачевой - веселая танцевальная песня про тучу, которая должна улететь и развеять печаль певицы. Шла весна 1980 года.

Девушка поправила складку на форменная юбке, убрала прядь русых волос за ухо и приложила разгоряченный лоб к стеклу, наблюдая как за окном проносится городской пейзаж, мысленно сосредоточившись на парне, сидящем позади нее.

Она чувствовала его взгляд, он был почти физически осязаем, будто прикосновение пальцев по коже и волосам. От этого по ее телу проходила дрожь, концентировавшаяся на задней стороне шеи - там, где, как ей казалось, он и держал свой взгляд.

Двигатель Пазика надрывался, заглушая песенку про тучу, и автобус подкидывало на кочках, что оправдывало смену позы и чему она была благодарна. В противном случае выносить напряжение их затянувшегося молчания было бы невыносимо. В салоне их было двое. Пол часа назад, ранним утром, к ее дому подъехал пустой дежурный рейс. Он должен отвести ее - связистку центрального штаба, в часть, расположенную в пригороде. Там что-то сломалось с аппаратурой. Ничего особенного, рутинный вызов, каких бывало по несколько раз в месяц.

Но в этот раз было иначе. Забрав ее, автобус заехал в центр города и остановился у летного училища. Двери со скрежетом раскрылись и в салон вошел он, вдруг кардинально изменив течение дня. Стоило им пересечься взглядами, как ее дыхание замерло. Это было невероятно! Мужчина был поразительно похож на ее отца, не таким каким он был прошлой зимой, когда умирал от рака, а каким выглядел в ее детстве и на фотографиях времен молодости: высокий и широкоплечий, с ежиком темных волос, красивым лицом с тонким носом и густыми бровями нависшими над глазами, которые будто излучали теплый свет.

На мгновение ей показалось, что он и есть ее отец, который по волшебному стечению обстоятельств вдруг предстал перед ней, восстав из мертвых и помолодев. Конечно, это был другой человек, но все же удивительно похожий. И дело было не в росте, фигуре или чертах лица, а больше в том как легко и пружинисто он поднялся по ступенькам, как держал голову и как посмотрел на нее, смущенно улыбнувшись с едва уловимым озорным огоньком в глазах. Хотя, может ей это показалось. И уши у него были большие и оттопыренные, а не отцовские - аккуратные и плотно прилегающие к голове, как у нее самой.