– Источники, с которыми я работаю, – с извиняющейся улыбкой пояснил он Оливии после сердечного приветствия. – Хочу воспользоваться тишиной и уединением Гриффин-холла. Такая роскошь мне не всегда доступна, к сожалению, – и он сдержанно усмехнулся, стараясь не смотреть на Симмонса.

Когда дворецкий удалился, и они остались в холле вдвоём, Оливия, поддавшись порыву, ставшему неожиданностью для неё само́й, вдруг крепко обняла Себастьяна Крэббса и тут же отступила, устыдившись такого эксцентричного проявления чувств.

Ровно к половине первого в столовой подготовили ланч, о чём гостям сообщил протяжный звук гонга. Дворецкий Симмонс, с трудом скрывая удовольствие, прислушался к угасающим вибрациям и ударил колотушкой по бронзовому диску ещё один, последний раз.

– Боже мой, – всполошилась тётушка Розмари в своей кукольной комнатке и поставила на прикроватный столик опустевшую чашку. – Ну теперь-то, надеюсь, Матиас присоединится к нам? – задала она вопрос уотерфордскому канделябру на каминной полке.

Вивиан, находясь в библиотеке вместе с Майклом Хоггартом, тоже заметно воодушевилась.

– Старик всё никак не может избавиться от колониальных традиций, – саркастически усмехнулся Майкл. – Я удивлён, что весь этот огромный дом не заставлен инкрустированной мебелью и медной чеканной утварью. Вам, как американке, это должно казаться забавным.

– Ничуть, – с прохладцей ответила Вивиан. – Вы забываете, что наполовину я англичанка. Приверженность традициям и мне не чужда, хоть я и провела множество лет на континенте.

Она резко встала и, очень прямо держа спину, вышла из библиотеки. Молодой человек решил выждать несколько минут, прежде чем последовать за ней. Встретив на лестнице Симмонса, он спросил, стараясь казаться безразличным:

– Ожидает ли мистер Крэббс сегодня ещё гостей? Может быть, кто-нибудь присоединится к нам позже?

– Насколько я знаю, сэр, к чаю должна вернуться из Лондона мисс Белфорт. Она помогает мистеру Крэббсу в работе над мемуарами, – с непроницаемым лицом ответил дворецкий. – Больше у меня ни о ком нет сведений.

Повеселев, Майкл кивком отпустил слугу и лёгкими шагами отправился в столовую.

Гости Матиаса Крэббса рассаживались за столом, с любопытством поглядывая друг на друга. Небольшой отдых после путешествия пошёл всем на пользу, даже Грейс Хоггарт теперь не выглядела такой измученной. Малышка Полли преспокойно спала наверху, под присмотром старшей горничной Эммы, и молодая женщина наслаждалась покоем и возможностью находиться рядом с мужем. Оливия приветливо улыбнулась Грейс и в ответ получила робкую дружелюбную улыбку, которая напомнила ей о том счастливом и одновременно горестном лете, когда жизнь близнецов навсегда изменила своё течение.

Все эти люди, сидевшие за столом, были связаны родственными узами, но из-за длительной разлуки воспринимали друг друга скорее как давних знакомых. За долгие годы они не так уж часто переписывались между собой (за исключением Себастьяна и «бедняжек»), весьма приблизительно знали основные события в жизни родни и теперь пытались отыскать тему для беседы, приличествующую случаю. Кроме того, никто не знал, следует ли рассказать другим о письме, которое получил от старшего Крэббса, или лучше промолчать об этом.

Тётушка Розмари нервничала больше всех. Она находилась в Гриффин-холле уже несколько часов, а брат так и не нашёл времени, чтобы поприветствовать её. Может, Матиас Крэббс и был эксцентричным джентльменом, но хорошие манеры ему никогда не изменяли. Безусловно, такое пренебрежение нормами гостеприимства было весьма скверным признаком, и от этой мысли пожилая дама горько вздохнула. Даже расходы на дорогу до Грейт-Бьюли поколебали её сверх всякой меры скромный бюджет, и если за намёками Матиаса о вознаграждении ничего не стоит, то она попадёт в крайне неприятное положение. На миг в её душе шевельнулась злоба. Она, Розмари Сатклифф, единоутробная сестра, которую он не видел тринадцать лет, ждёт от него подачки и позволяет изводить себя неизвестностью. Да, мир определённо уже не тот, что прежде.