Перелезаю через парапет, с немалым трудом фиксируя мыски кросс на малонадёжном бетонном выступе. Стоится шатко, но вроде стоится.

И вниз лучше не смотреть: пусть не очень высоко, а падать всё равно не хочется. Благо под окнами больше не торчат соседки. Но прохожие мимо ходят. Представляю, какое увлекательное зрелище им открывается.

Мелкий шажочек, ещё шажочек, ещё одии-и...

А-а-а, ёптыть! Стоять! Стоять, кому сказал! Куда соскальзываешь? Так, норм, держимся крепче и дальше ме-едленно, осторо-ожненько переползаем...

Опа, опа, опа-па. Получилось.

Спрыгиваю на соседнем участке: живой и не переломанный. И снова удача, балкончик-то открыт. Нараспашку прям: заходите, гости дорогие. Милости просим.

А раз просят, невежливо отказываться.

Ныряю в комнату, и вот она, красавица. Лежит на животе, поверх небрежно накинутого на постель пушистого пледа. Ногами болтает, что-то усердно выписывая из блочной тетради, даже не чухаясь на скрип.

А, ясно. Всё ещё бананы в ушах.

Мира, как я успел заметить, гиперпедантичностью не болеет. В смысле, что склад шмоток на стуле или ворох бумажек на столе ― обычное явление. Однако гора покосившихся на полу книг и валяющая рядом кучка всяких девчачьих ароматических свечек сразу привлекает внимание. Как и лысый участок в углу, где недавно стоял знакомый мне стеллажик.

Ага. То есть, подход вот настолько радикальный?

Занятно.

На цыпочках подхожу ближе, но Русакова М.В. упорно не реагирует. Правда в данном случае не из вредности, а потому что с её ракурса меня банально не заметно. Но как бы мне не нравился её попец в джинсовых шортиках, привлечь внимание надо.

Нарочито медленно, чтоб дать время среагировать, склоняюсь, с любопытством заглядывая поверх худого плечика. Шпаргалки ваяет для следующего экзамена.

Вот и секрет отличницы вскрылся.

― Я дико извиняюсь: это забастовка или новый вид психологического наси... А-а-а! ― хватаюсь за нос, по которому прилетает со всей дури при резком повороте. Нет, насилие не психологическое, а самое что ни на есть физическое.

― ТЫ ИЗДЕВАЕШЬСЯ?!? ― вскакивает Мира.

Которая далеко не посол мира.

Слишком бойкая для этого. А-ауч.

― Только не ори, я тебя умоляю, ― и без того башка теперь трещит. В глазах чернота, а в ноздрях повис сдавленный железистый запах. На подушечках пальцев остаётся кровь, но хруста вроде не было. ― Ау. Как же больно.

Кого бы это волновало.

― КОГДА УЖЕ ДО ТВОЕГО СКУДНОГО МОЗГА ДОПРЁТ, ЧТО ТЕБЕ ЗДЕСЬ НЕ РАДЫ?

― Не кричи, прошу же, ― растирая переносицу, отгоняю нагрянувшую стайку звёздочек... Почему-то с крылышками.

Всё, шиза приехала.

― ДА ПЛЕВАТЬ Я ХОТЕЛА, ЧТО ТЫ ТАМ ПРОСИШЬ!

― Блин, хорош горланить. Развела драму на пустом месте.

― Так проваливай! Тебя разве кто-то держит?

О, децибелы уменьшаются. Прогрессируем.

― Меня ты держишь. Живи тут баба Нюра с первого этажа, я бы вряд ли к ней в окна лез, верно?

― Я держу? А статья 139 УК РФ не держит?

― А что там?

― Проникновение посторонних лиц на частную территорию без добровольного согласия владельца и нарушение его права на неприкосновенность.

― Ого, а ты подготовилась. Долго заучивала? Перед зеркалом репетировала? ― с трудом уворачиваюсь от затрещины. У-у, повело малость. ― Блин. Я по ходу сотряс словил.

― Было б что сотрясать.

― Слушай, чего ты агрессируешь? Ещё скажи, что психанула за кактус.

― Кстати! Спасибо, что напомнил, ― Русакова хватает горшок и грубо суёт мне товарища. Вынуждено перехватываю того, оставляя в ладонях колючие иголки. ― Забрал, развернулся и забыл дорогу сюда. Понял?

― Да ладно? Реально из-за него весь сыр-бор? Неужели настолько не хочется идти на свидание?