И восстать из пепла.

И снова полыхать…

Сквозь грохот сердца едва удалось разобрать стук в стену. И брань Цербера.

Я всё-таки разбудила квартирохозяйку. Непристойными стонами.

Судя по тому, что удалось разобрать сквозь шум крови в ушах, добропорядочная женщина обещала нагрянуть ко мне и выгнать моего любовника вон! Впрочем, дальше угроз дело не шло, и лишь Крылатым ведомо, что её остановило. Может, испугалась, что упомянутый «любовник» сам её выставит?

Но мне было всё равно, что думает и что сделает моя надзирательница.

Я валялась на скомканных простынях, со скатавшейся до груди ночной рубашкой, горячая и опустошённая. По всему телу катились капельки пота, в мышцах разливалась ватная слабость.

Больше всего убивало то, что не в синих глазах Реми я стремилась утонуть, а в Корвиновом янтаре.

Тьфу! Как муха, право слово.

Ну почему всякая гадость притягивает сильнее милого и доброго?

Мне не хватало воздуха, и я, поднявшись, на дрожащих ногах подошла к окну. Бесшумно открыть его не получилось, и на противовзломный скрип рамы дверь в комнату, наконец, распахнулась, в неё пылая очами, влетел мой верный Цербер:

– Где он?! Я тебя спрашиваю, где он!

Я, морщась от шума, кивнула на раскрытое окно и присела на подоконник.

– Я всё твоему дяде расскажу! Он тебя под замок посадит!

– Рассказывайте, – разрешила я и потянулась слухом к далёкой загородной птичке. У неё было хорошо и тихо, а сама она издавала мелодичные трели, в отличие от квартирохозяйки.

Может, кстати, это и выход, – мысль всё же зацепилась за её слова. Порченый товар драконам не годится. Главный элемент «трепетного цветочка» – невинность. Интересно, Реми поможет мне с нею расстаться? И как моя метка на это отреагирует?

Кажется, негативно – запястье уже начало чесаться.

Забравшись на подоконник с ногами, я уставилась на первую луну. Морфей поднялся уже высоко, скоро на его след встанет вторая луна, Аврора. Она настигает первый спутник Земли. Медленно, но неумолимо, пять сантиметров за год. Говорят, когда Морфей и Аврора встретятся, Земле придёт крышка.

– Интересно, а кому придёт крышка при моей встрече с драконом?

Фоновый шум так резко утих, что я вернулась в реальность, посмотрела на нервно блестящие глаза Цербера. Поняла, что мой риторический вопрос прозвучал для неё угрозой. Похоже, она решила, что у меня тут дракон был.

Я истерически расхохоталась, а квартирохозяйка, рявкнув: – «Вот дура малолетняя!» – покинула мою комнату, грохнула дверью и вскоре захрустела постелью за стенкой. Причём хрустела так, словно не легла на кровать, а действительно её ела.

Я осталась сидеть на окне, тихонечко мечтая сдохнуть. Под закрытыми веками то и дело вспыхивали жёлтые круги, пока я всё-таки не задремала.

Проснулась. Шея ныла от неудобной позы. Над соседской крышей показалась Аврора. Вечно бегущая за Морфеем. Я что теперь, буду как она, бегать за Корвином?

Держите меня Крылатые, если это так.

Нужно срочно что-то с этим делать. Нужно избавляться от этой мании, пока я ещё способна думать головой. И бежать на Архипелаг. Реми обещал помочь.

Вот лучше о Реми подумать, да.

Хороший и замечательный. Красивый. Всегда неунывающий. Всегда рядом со мной.

Вспомнила, как мы играли в мяч, бегали на рыбалку, ловили пауков на воск… сотни безобидных и не очень проделок. Но стоило представить себе поцелуй с Реми, и видение таяло, казалось странным, неуместным, глупым.

Я слишком привыкла к другу Реми, и не видела в нём Реми-мужчину, которого хочется обнимать целовать. Видеть обнажённым.

О! Вспомнила! Мои детские грёзы!