- Ты любопытна.

- Простите.

- Можешь смотреть, но не трогать. Это доставлено мной и другими с самых разных планет. Ослушаешься - накажу и жестоко. Запомни.

Замерла, не зная, что предпринять, находясь один на один в клетке со зверем. Такой прихлопнет и ни о чем не будет жалеть. Но, раз уж представилась возможность все рассмотреть, грех не воспользоваться моментом. Из головы не выходит высотка напротив. Привиделось мне или нет? Ведь не могут же так близко от жилища Инквизитора находиться люди? Может, я вообще на этом континенте одна, кто знает. Девиц, которых сюда уволокли другие драконы, могли замучить. А остальные, те, кто жил здесь? Кто знает. А ведь где-то здесь жили мои папа и мама. Знать бы, где я сейчас нахожусь. Насколько изменились очертания самого континента? Говорят, Арктики нет. Растаяли льды, а то, что было под ними, покрылось травой. Но все это лишь слухи, досужие слухи и ничего больше! Отчего Инквизитор так добр ко мне? Желает поиграть в добродетель? Но к чему это, если я только за тем ему нужна, чтоб утолить похоть. Лучше не думать и не злить понапрасну лютого зверя, что развалился сейчас рядом со мной в мягком кресле. Подготовиться все равно не сумею, а сегодняшних впечатлений и так хватило с лихвой на несколько жизней. Стыд и тот у меня отобрали, должно терпеть, что с тобой делают другие даже не люди. Терпеть. Не смиряться, но терпеть, если хочешь выжить. А ты хочешь. Тебе есть для чего, тем более теперь, когда самая значимая преграда – океан, осталась уже позади.

Шаг к стене, в пол-оборота к Инквизитору. Боюсь повернуться к нему спиной. Мало ли что за этим последует, как он расценит мой жест. Стеллаж заставлен неясными мне механизмами и предметами. Что-то похожее на часы без корпуса и не тикает, а снизу прикручен на проволочку зелёный камень. Надо просто запомнить. Быть может, потом удастся узнать. Стекло, отливающее всеми цветами, если смотреть под разными углами. Золотой с виду самородок, горка орехов, горка семян, желе, перетекающее из угла в угол по банке, внутри него две зеленовато-серебряные гайки. На следующей витрине скрижали. Золотые пластинки стоят каждая на своей невесомой подставке из хрупкого с виду стекла. На них высечены куски звёздного неба, чем дольше смотришь, тем чётче различаешь светила и хоровод планет вокруг них. Словно бы они приближаются, с каждой секундой все чётче выплавляясь из золота. Протяни руку – возьмёшь. Но даже трогать не будешь пока рядом дракон. Не готова я сегодня испытать гнев зверя на собственном теле, подожду, пока он уйдет. Третья витрина полнится белыми картами. Вроде бы не Земля высечена поверх прихотливых прожилок разноцветного мрамора, но этого мне сейчас не понять, а задержаться нельзя, тем самым проявив опасный к ним интерес. На четвертой витрине стекло. Продолговатые колбы, поверх некоторых идут буграми спирали, кольца из серебра, колечки поменьше из золота, объемные цепи. Всего не успела досмотреть. А витрин ещё много. Помещение кабинета огромно.

- Ты устала, - не вопрос, утверждение, - сядь на скамейку.

Окинула комнату беглым взглядом, скамейка только одна, у ног господина. Меня передёрнуло. Сколько сидело здесь до меня, знать бы, что с ними потом случилось. И спасет ли мою жизнь мнимая покорность. Плавно подошла, села, не сдвигая предмет мебели с места, и оказалась у ноги господина, плечом к нему. Так я украдкой смогу взглянуть на синеватую голограмму. И вновь меня окутывает тягучий, немного пряный запах дракона, отзывается в теле, затмевает разум собой, вынуждая принимать его волю. На голову опустилась рука, еле успела сдержаться, чтобы не дернуться. Пальцы наспех перебрали верхние пряди, одну он потянул на себя, выпутал из остальных волос, поднес к лицу, жадно вдохнул мой собственный запах и отпустил.