— Тряпка, — презрительно сплюнула мачеха, — а как же ты собирался избавиться от неё, во время прогулки на яхте?

— Но… это совсем другое. А своими руками… я не могу…

Илона негромко, но цветисто выругалась. Если б моей жизни не угрожала реальная опасность, я бы восхитилась: моя утонченная мачеха ругается, как сапожник!

— Ну и мужики пошли, — процедила Илона. — Плесень! И зачем вы вообще нужны? Всё самой приходится делать!

Песок заскрипел под её шагами. Пачкая в грязи дорогие туфли, мачеха начала спускаться, подсвечивая дорогу фонариком.

Как же не хочется умирать!

Меня бросило в жар. Прикрыв глаза, чтобы не видеть приближающейся ко мне фигуры, я лихорадочно думала, что делать. Сбежать я не смогу. Кинуться на мачеху, пытаясь ударить её первой? Вряд ли получится, Илона сильнее меня. А если вспомнить о моей больной ноге, то шансы и вовсе становятся призрачными.

Скрип песка под ногами мачехи стих.

— Вот и всё, Мира, — тихо сказала она. — Есть последнее желание?

Я отвернулась, не желая опускаться до униженной мольбы.

— Хочешь немного правды на прощание? Ты никогда мне не нравилась. Глупая девчонка, размазня, у которой, однако, с самого детства  было всё самое лучшее. Семья, родственники, отец, исполняющий  любое  желание, деньги, наконец. А мне пришлось столько сил приложить, чтобы нос из нищеты высунуть! Брак с Романом  стал для меня и счастьем, и проклятием. Обеспеченная жизнь, за которую приходилось платить каждую ночь. Платить своим телом. Если б ты знала, как я ненавидела вас обоих!

— А причем здесь я? И тебя не заставляли расписываться с моим отцом!  

— Не заставляли, это правда, — кивнула мачеха. —  Но шанс стать женой  миллионера выпадает раз в жизни. Ты переезжаешь из маленькой квартирки в особняк. Можешь приобрести всё, что нравится — меха, платья, бриллианты.   Твои фотографии мелькают  в прессе, подружки чернеют от зависти.  Только, в придачу к состоянию, ты получаешь старого мужа. А я — ещё и падчерицу…

Звучит странно, но мне вдруг стало, её жаль. Наивную, глупую девчонку, соблазненную большими деньгами и властью, и ставшую безжалостной хищницей. И, в итоге, потерявшую свою душу.

Но я не успела ничего сказать. Оглядевшись по сторонам, Илона с торжествующим возгласом схватила металлический прут.

— Пора заканчивать этот фарс, — хладнокровно сказала она.

Я в отчаянии зашарила руками по земле в поисках камня или палки. Но сквозь мои пальцы сыпался только мокрый песок. Тогда, сунув руку в карман плаща, я нащупала какой-то предмет.

«Фигурка, подаренная тетей Олей! — вспомнила я. — Только чем она мне поможет!»

Илона подошла ко мне совсем близко. Я слышала её учащенное дыхание: она готовилась нанести последний удар. В отчаянии я размахнулась и швырнула в неё фигуркой из фарфора.

Послышался слабый вскрик, а затем мне на руку капнуло что-то теплое. Кажется, я умудрилась поранить Илону.

— А ты, маленькая тварь! — выругалась женщина.

Но я не обратила внимания на её слова. Мой взгляд был прикован к фигурке, которая, упав на землю, разбилась на мелкие осколки.

Помня обещание тети Оли, я ждала, что произойдет нечто чудесное. Например, появится волшебник и защитит меня. Или меня перенесет в другое место, подальше от мачехи.  Или я получу артефакт, с помощью которого одолею Илону.

Но ничего не произошло. Осколки фарфора тускло сверкнули при свете фонарика. Мачеха наступила на них ногой.

— Ничего умнее не придумала? — презрительно спросила она.

Я подавленно молчала. Мне, как обычно, не повезло. Глупо было надеяться на какую—то фигурку, пусть и очень древнюю.