— Я думала, всё позади: все эти годы мучений, когда ты не могла скрыть свою личину под правильной маской. Мы все притираемся каждое утро, чтобы кожа белела, мужчины бреются, чтобы не быть дикарями, все носят маски, — мама тяжело опустилась на диван и закрыла лицо руками.

Сёстры сели подле неё с двух сторон и гладили её по спине и волосам. Мне бы тоже хотелось такой близости с матерью, но её никогда не было, а сейчас поздно. Я почти слышала, о чём она думала: «Чем так, лучше бы ты умерла! Мы бы оплакали, поминали в молитвах, ставили свечки, пахнущие ладаном в склепе, где хранился твой прах, и жили бы дальше».

Не выдержав причитаний матери, слёз сестёр, я кинулась в кабинет отца. Странно, что он не вышел меня встретить. Второй завтрак был нашей семейной традицией.

Отец меня поймёт, я смогу взглянуть ему в лицо, не опасаясь упрёков. Моя семья знала, что я не хочу возвращать волосам и коже прежний вид, вот и злились, пытаясь виноватить.

Всё это я хотела бросить отцу в лицо, а потом упасть в его объятия и расплакаться. Он бы принялся меня утешать и говорить, что я всё решила правильно, а с матерью он поговорит так, что она больше не посмеет меня обижать.

Но отец был в кабинете не один.

«Я думаю, для служащего в министерстве по сохранению истории древних родов не составит труда вписать в книги ещё одно имя. Или найти там другое, забытое за опалой прежнего короля», — мягко произнёс смутно знакомый голос.

Отец что-то пробормотал, я не расслышала. Хотела уже повернуть обратно и приехать через неделю, когда ссора забудется, а мать смирится, но дверь отворилась, и я столкнулась нос к носу с тем, кого меньше всего хотела увидеть в родительском доме.

2

Это снова была она. Для завершения образа не хватало только красной броши, приколотой к сердцу моими руками. Я бы вернул её подарок и прибавил: «Ты предала меня ради них, а они предали тебя просто от скуки».

— Вы похорошели, леди Морихен, — сухо поклонился я, не в силах оторвать взгляда от её лица. — Собираетесь замуж?

— Нет, с чего вы решили, милорд Рикон? — ответила она, густо покраснев. Под её смуглой кожей румянец смотрелся как вино в глиняном сосуде, которое хочется выпить до капли. — Тем более это не ваше дело. Что вы делаете в нашем доме? Пытались снискать расположение моего отца?

Высокомерие в чёткой линии подбородка, в тёмных глазах, из которых выглядывала Тьма веков, приговаривая: «Я тебя помню, Дэниел», от него защемило сердце, я было даже хотел протянуть руку и коснуться её, восставшей из пепла для меня.

Пусть я её уничтожу, но сначала надышусь тем небом, под которым она ходит, снова смогу говорить с нею и слышать ответы из прекрасных уст, которые никто не ценил и не целовал больше меня.

— Пытался с его помощью добраться до звезд, миледи. Хорошего дня!

Я склонился к её руке по старомодной привычке и, не видя лица, не ошибся в реакции. Ниара остолбенела и вздрогнула, когда мои губы коснулись оголённой кожи её рук. У меня возникла безумная мысль: подкараулить красавицу и унести в лапах за Смирное море, где мы будем жить как частные лица по подставным документам.

Когда-то я положил в сейф за морем золото, оно всё ещё там, потому что на него наложена печать Дракона, значит, я смогу осуществить то, к чему готовился пару веков назад.

Прошлое и будущее стиралось, закручивалось в спираль, в эпицентре бури находились мы двое. На секунду я даже подумал: а не послать ли всю эту идею мести к демонам, и не начать ли всё сначала.

Но мысль как мелькнула, так и пропала: ничего не поменяется, история повторится в других декорациях.