Они на пару принялись недовольно отряхиваться, а я завопила:

- Чешуя! Демон, не знаю, как тебя зовут, что за ерунда со мной творится? У меня зрачки стали вертикальными, как у кошки. И вот, смотри…

Я повернулась к нему виском, показывая красно-золотой кошмар, из-за которого ко мне в любой момент может прийти полный кабздец в лице местной инквизиции.

Демон заулыбался еще пакостнее:

- А-а, значит, тоже начала превращаться, - и замолк, продолжая светить гаденькой улыбкой на мерзо… неприятном лице, то есть морде.

От этих его слов, а главное, дрянной улыбки мне совсем поплохело.

Именно в этот момент в дверь затарабанили, и Тания прокричала:

- Госпожа, мне можно лохань забирать?

- Нет еще, погоди! - заорала в ответ. – Я позову тебя, не мешай пока. И шепотом, чтобы за дверью не услышали, взмолилась: - Миленький, хорошенький демон, объясни, что это все значит? – и ручки на груди сложила с умоляющим видом.

- Ну вот, другое дело. Всегда с высшими так и разговаривай – ласково и просяще. Тогда будет тебе счастье, – ухмыльнулся краснорожий. – А чешуя…

Демон с многозначительным видом замолк. У меня от нетерпения руки зачесались взять мочалку и запустить в него.

Наконец, он отмер и пожал плечами:

- Тот ритуал, который вы провели… Вы все были в костюмах и масках и этим показали высшим силам, какую сущность хотите приобрести. Вот и получили… Поэтому, чтобы тебе не было скучно желания выполнять, побудешь пока драконом, крикунья.

- Ик! – я громко булькнула и с головой ушла под воду.

Когда, отплевываясь, вынырнула на поверхность, демон уже исчез, а собачонка мирно лежала на кровати и делала вид, что спит. Я быстро домылась, с головой закуталась в простыню и позвала Танию, велев забирать лохань.

Пока она уносила воду, натянула принесенное мне платье, оказавшееся длинной прямой туникой поверх тонкой рубахи с рукавами чуть ниже локтей. Повязала платок на манер арабских бедуинов, чтобы уж точно прикрыть свои расписные виски, и при необходимости иметь возможность закрыть нижнюю часть лица. Затем втиснула ноги в потертые кожаные ботинки на шнурках, которые Тания принесла вместе с платьем. Ботинки оказались чуть великоваты, но с носками было терпимо, так что привередничать не стала – надеть свои кроссовки - значило выдать себя с головой. А в моих планах было по максимуму слиться с местным населением.

Я быстро упаковала свою одежду в рюкзак и принялась оглядываться по сторонам, во что его можно завернуть, чтобы нездешним видом он не привлекал внимание. В итоге опять обратилась к своей помощнице с просьбой найти мне какую-нибудь сумку. Девушка притащила вместительную полотняную котомку, куда я с удовольствием упаковала свой рюкзак.

Когда Тания пришла вытереть воду на полу, я как раз рассыпала по столу содержимое кошелька и увлеченно рассматривала круглые разноцветные монетки.

- Тания, скажи, этих денег мне хватит, чтобы купить пару платьев? А то я цены на наряды совсем не знаю.

Девушка глянула на стол и ахнула:

- Да что вы, госпожа, тут монет на целый магазин. Одного этого тумена хватит на пять хороших туник, и к ним блузы, ботинки... Да еще на заколки останется, - она ткнула пальцем в самую крупную монету. – А уж тивров у вас вообще не счесть, как раз по монетке на платье.

Мне захотелось расцеловать говорливую девушку в пухлые щеки – за десять секунд она на платьях объяснила мне азы местной денежной системой. Вот уж точно, заговори с женщиной про одежду, и она легко разъяснит тебе, как устроена вселенная.

Мысленно посылая неприятному типу слова благодарности за кошель, я сгребла монетки обратно, отделив пять тивров.