Но Рома уже улучила момент.

Только Лукка отвлёкся на друзей и чуть ослабил хват, растворилась в его руках и тотчас обманным движением, словно она куда проворней, чем он думал, вынырнула из его объятий и оказалась сбоку:

– Не спи! – ударила со всего размаха кулаком в глаз.

Смачный удар получился. Прям от души.

Дарвич отшатнулся, его приятели ахнули, таращась на Рому, словно она призрак.

– Бу! Дебилы! – для пущего эффекта рыкнула она и перемахнула через ближайшую ограду балкона, удирая во двор, где уже гуляли остальные ученики пансионата.

Она надеялась, что Лукка не посмеет при всех продолжать разборки, но он посмел…

Там-то их и застал Верховный.

Пока шла до кабинета настоятеля, и так и эдак перебирала оправдания случившемуся, чего не жалела делать совершенно. Она не любила оправдываться, считала чем-то унизительным и глупым. Поэтому у двери помялась несколько минут и, с тяжким вздохом, постучала.

– Можно?

– Не смотри волком, проходи, – махнул, дозволяя войти Верховный и кивнул на свободный стул рядом с незнакомцами. – Садись!

Рома немного затушевалась. Недоброе предчувствие сдавило грудь.

Покосилась на мужчину и старика в длинном балахоне по типу тех, что носили наставники в пансионате, только светлей.

Они смотрели на неё с нескрываемым любопытством, укрепляя в мысли – они здесь по её душу.

Но почему? Зачем? Она видела этих людей впервые, если не считать момента драки, когда оба мужчины смотрели на неё со второго этажа.

Неужели они заметили её уже тогда?

– У меня для тебя новость, – начал Верховный. – Ты покидаешь пансионат.

Рома опять стрельнула глазами на незнакомцев – сначала на одного мужчину потом на другого, и тотчас вернула затравленный взгляд к настоятелю.

– Ну как же, – потерялась в мыслях. – Вы же говорили, что никогда меня не отдадите без моего согласия… – запнулась на слове.

Такого предательства не ожидала. Особенно от человека, который её оберегал столько лет: которого в тайне считала своим отцом.

– Знаю, – медленно кивнул Хорн Дель Ирв, – но, поверь, так для тебя будет лучше.

– Вы меня… предаёте, – задохнулась негодованием и болью Рома. Глаза нестерпимо обожгло. Она еле подавила желание разреветься.

Чего не хватало показать другим слабость!

– Нет, я желаю тебе всего самого лучшего. Когда-нибудь ты поймёшь, что я был прав. И, надеюсь, – на этих словах он одарил каждого из гостей предостерегающим взглядом, – когда-нибудь простишь.

– Но я не могу отсюда уйти, – упиралась Рома, пыхтя как разгневанный кабан.

– Почему?  – нахмурился Верховный.

Незнакомцы тоже обменивались непонимающими взглядами.

– Если меня не будет, Лукка изведёт и Прескотта, и Яра, – дерзко вскинув голову, отчеканила Рома. – Если меня не будет, никто за них не заступиться.

Настоятель мягко улыбнулся, словно был преисполнен гордостью, что вырастил такого ребёнка:

– Я обещаю, что пригляжу за ними.

– Вам всегда некогда, – упрекнула Рома Дель Ирва, ничуть не задумавшись, что ставит в неловкое положение важного человека. – А Лукка ни за что не отцепится от них, и ни один наставник за них не заступится.

– Так вот что случилось? – взгляд настоятеля похолодел. – Лукка опять приставал кому-то из них?

– Его угрозы становятся всё более гадкими, – размазала ответ Рома, пристыженно покосившись на гостей. Было очень неудобно о таком говорить при чужих, но раз Верховный не обрывал разговор, значит…

– Что он сказал? – ледяным тоном потребовал договаривать Хорн.

– В этот раз он хотел окунуть Прескотта в унитаз, а меня заставить поцеловать его стручок, – как есть выпалила, не сводя пылающих гневом глаз от настоятеля.