— Не помню, — говорю я задумчиво.

Так вот кто был тем человеком, что подхватил меня, когда я уже почти потеряла сознание, тогда, когда выбежала на дорогу.

Вот почему голос показался мне знакомым.

Он звучал так взволнованно, как будто человек боялся потерять самое ценное.

Память услужливо подкидывает мне несколько постыдных кадров прошедших дней, и я с облегчением вздыхаю, в очередной раз радуясь, что голова больше не болит и не затуманена каким-то странным мороком, который я даже не замечала, пока он не исчез.

Лазарус, друг моей юности. И почему я так резко отреагировала, когда отец предложил мне встретиться с ним?

Сейчас мысль о том, чтобы повидаться со старым другом показалась мне просто замечательной.

— И когда он будет здесь? — спрашиваю я доктора.

Он смотрит в сторону больничного корпуса и подслеповато щурится.

— Кажется, он уже прибыл.

Я прослеживаю его взгляд и вижу Лазаруса, быстро идущего к нам по дорожке.

Отмечаю про себя, какая уверенная у него походка и сколько в нем скрытой мощи, которую в юности я не замечала в нем.

Он уверенно смотрит вперед, как человек, которому нечего бояться и нечего скрывать. Едва разглядев и, похоже, узнав меня, он расплывается в приветливой улыбке.

21. Глава 21

Лазарус подходит к доктору и, приветливо улыбаясь, жмет ему руку.

Я любуюсь тем, какой волевой у него стал подбородок и как уверенно он держится. Раньше я воспринимала его как мальчишку, который все время таскался за мной, куда бы я ни пошла. Конечно, мы дружили, но я воспринимала его, скорее, как младшего брата. Видимо, все дело в том, что девочки взрослеют куда быстрее мальчиков.

Я не встаю со скамейки, и нарочно не замечаю его, предпочитая с улыбкой наблюдать за тем, что будет делать Лазарус дальше.

Ловлю себя на том, что почему-то, хочу, как в детстве, как-нибудь его поддеть, чтобы он почувствовал себя неловко. Он всегда любил задирать нос, считая себя умудренным во всех вопросах, и я подшучивала над этой его особенностью все наше детство.

Вместо того чтобы неловко застыть на месте, чего я ожидала бы от старого нерешительного Лазаруса, он просто садится рядом со мной, даже не спросив разрешения, как будто так и надо было.

Похоже, этот парень с годами стал куда наглее.

— Доктор, — говорит Лазарус своим мягким низким голосом, который так меня удивил в нашу первую встречу после многих лет, что мы провели порознь., — разрешите, мы побеседуем с Лилит наедине. Я обещаю, что не отниму много ее времени.

— О да, разумеется, — спохватывается доктор, и вытерев лысину платочком, спешит удалиться, чтобы не мешать нашему разговору.

— Похоже, с годами ты утратил манеры, — говорю я, не глядя на него.

— А ты не утратила своей язвительности, Лил, — смеется Лазарус.

— Признавайся, — с ходу говорю я, — это ты завалил букетами отель, в котором я жила?

Он глядит на меня с улыбкой, и я вижу ямочки у него на щеках, которых раньше не было.

Боже, до чего же он стал очаровательным и вместе с тем мужественным, это никуда не годится. Я никак не могу сопоставить этого нового Лазаруса и моего старого юного друга, того неуверенного в себе мальчишку.

— Я не знал, какие цветы тебе нравятся, Лил, поэтому решил заказать сразу все, — пожимает он плечами.

И он даже не будет отпираться? Я то надеялась застать его врасплох прямым обвинением, но он даже ухом не ведет.

Я хотела заставить смутиться его, но в итоге это привело лишь к тому, что смутилась я сама.

Все теперь иначе.

И это имя, это смешное, короткое словечко «Лил», которым он называл меня в детстве. Почему-то никто,, кроме него меня больше так не называл. Это вызывает в памяти сразу целый ворох солнечных воспоминаний моей безмятежной юности.