Потом доктор объяснил мне, что это ментальный сканер, изобретенный в этой лечебнице, и я одна из первых пациенток, которые удостоились чести быть исследованными в этой инновационной машине.

— Ее питает энергия десяти магов восьмого уровня как минимум, — говорил доктор, завязывая ремни на моем теле, к которым крепились тросы, на которых меня должны были подвесить в центре этой невообразимой штуковины.

Она жужжала и трещала, словно в любой момент готова была развалиться. Так что мне стоило огромных усилий не закричать от ужаса, когда она разогналась до такой скорости, что уже не было видно отдельных сегментов вращающейся стены, осталась лишь смазанная картинка быстро движущихся объектов.

Под конец этой дикой процедуры я чуть не потеряла сознание от ужаса, который нагнали на меня быстро сменяющиеся в моем сознании пугающие картины.

Поэтому, едва увидев сияющую физиономию доктора, когда обследование закончилось, я в первую минуту хотела плюнуть ему в лицо, за то, что он не предупредил меня, насколько болезненным будет этот опыт.

— Надеюсь, это того стоило, — сказала я тогда. злобно глядя на него.

— Мисс, Риджит, — говорил он, вы не представляете, насколько это важно.

Сейчас я уже не злюсь на него.

В парке ласково пригревает теплый солнечный свет , слышно, как в кронах раскидистых деревьев щебечут разноцветные птицы, которых специально завезли сюда, чтобы радовать пациентов.

— Есть какие-нибудь новости? — спрашиваю я, впрочем, вообще не надеясь на то, что он хоть что-то мне скажет. Этот человек настолько усердно скрывал от меня все подробности моей диагностики, что в какой-то момент я даже начала подозревать, что они нашли у меня какую-то страшную болезнь и боятся сообщить мне в глаза, что я неизлечимо больна.

— Снимки обрабатываются, — туманно сказал доктор, потирая лысеющую макушку.

Должно быть, заметив беспокойство на моем лице, он спешит добавить:

— О, мисс Риджит, не переживайте, это не значит, что мы нашли что-то страшное, просто проявка ментальных карт требует терпения и усердной работы высших магов, время которых, как вы должно быть знаете, это крайне дефицитная вещь в нашем мире.

Я ничего не отвечаю и с закрытыми глазами ловлю солнечный свет на своем лице, пока доктор что-то тараторит, объясняя мне подробности различных процедур, которым меня подвергали, и еще только собирались подвергнуть.

Я решаю воспринимать все это стойко и ни на что не жаловаться, раз уж у меня не было другого выбора. Не буду отрицать, что слова доктора о моей аномальной невосприимчивости к магии некоторого рода, крайне меня заинтриговали.

В конце концов, я из рода Риджит, а у нас в роду нытиков замечено не было. Осталось потерпеть всего четыре дня.

И тут я нехотя вспоминаю, что через эти же четыре дня истекает срок выдвинутого Гаем Пауэрсом ультиматума. Либо я возвращаюсь на его условиях, либо я никогда больше не увижу сына.

И тут я краем сознания улавливаю слова, которые являются для меня полной неожиданностью.

— Постойте, постойте, — говорю я, — повторите, пожалуйста.

Доктор смущенно умолкает и повторяет только что сказанное, непонимающе глядя на меня, только сейчас, по-видимому, осознавая, что я почти не слушала его все это время.

— Сегодня нас посетит сам Лазарус Диксон, заместитель министра. Он справлялся о вашем самочувствии, спрашивал, возможно, ли будет с вами повидаться.

Я внимательно смотрю на доктора.

— Он знает, что я здесь?

— Конечно, мисс, именно благодаря его просьбе вы были приняты сюда без всякой очереди. Более того, он сам вас и привез сюда после той аварии, что случилась возле вашего дома. Вы наверное, не помните этого.