- Мало того что слепой, так еще и беззубый будет, - ворчала она.

Кстати, слепота вовсе не мешала Готрису осваиваться с миром. Когда он только начал выбираться из гнезда и бродить по комнате, натыкался на все подряд, но очень быстро то ли запомнил, где что находится, то ли стал как-то чувствовать на своем пути препятствия. С недельного возраста я выносила, а потом и выводила его во двор, где в самом дальнем уголке за кустами у драконов издавна было свое место для естественных надобностей. Очень скоро Готрис стал ходить туда сам. Сначала он скулил по-щенячьи у двери, чтобы я его выпустила, потом научился просить: «Дана, открой».

У нас с ним сложились свои маленькие ритуалы. Например, вернувшись со двора в дом, Готрис стоял и терпеливо ждал, когда я оботру его лапы сначала влажной тряпкой, потом сухой.

- Может, сшить ему башмаки? – как-то предложил отец.

У нашей семьи на протяжении трех поколений был большой магазин, где продавали готовую обувь. Там же несколько сапожников шили сапоги, башмаки и туфли на заказ. Наверняка смогли бы обуть и дракона, но тот наотрез отказался.

Каждый будний день Готрис ждал меня из школы. Мама говорила, что он то ли каким-то внутренним чутьем узнает время, то ли слух у него настолько острый, но он слышал мои шаги еще до того, как я подходила к воротам. Так или иначе, дракон встречал меня на пороге и терся о мои ноги, как большой зеленый кот, цеплялся когтями за юбку, требуя, чтобы взяла его на руки.

- Скоро ты станешь таким огромным, - смеялась я, - что тебя будет не поднять.

Ну а пока Готрис любил сидеть на моих коленях, хотя от тяжести у меня быстро затекали ноги.

- Знаешь, у младенцев бывает такое время, когда они могут засунуть в рот палец ноги, - как-то сказала мама.

- И что? – не поняла я.

- То, что это очень мило и трогательно, но очень быстро проходит. Точно так же и с драконами. Они растут еще быстрее, чем дети. Поэтому любуйся на Готриса, радуйся каждой мелочи и запоминай. Детей может быть несколько, а вот другого дракона у тебя уже не будет.

Она была права: дракона не будет не только у меня, но и у моей дочери – потому что она сама вряд ли появится на свет. Я все еще не смирилась и старалась об этом не думать – хотя не всегда получалось. Иногда очень даже думалось.

Мне было непонятно, почему мужчины не женятся на девушках без драконов или с больными драконами. Ведь запрета на это нет. Неужели дело только в том, что некому заботиться о детях? Но ведь в других городах женщины прекрасно справляются с этим сами.

- Я не знаю, Дана, - вздыхала мама, когда я спрашивала ее об этом. – В Хайдельборне так было всегда. Считается, что если в семье нет дракона, это к несчастью.

- Высшие силы, как глупо.

- Может быть, и так. Но не нами придумано, не нам и отменять. Ничто не появляется на пустом месте. Наверно, когда-то этому было объяснение, но потом все забылось.

Иногда я даже немного завидовала Карии, которая, не дожидаясь окончания учебного года, уехала в Неглис. Когда Готрис состарится и умрет, мне будет столько же, сколько маме сейчас. Не старуха, но уже далеко не молодая женщина. Кому я тогда буду нужна? Разве что какому-нибудь вдовцу, да и то не здесь.

Если становилось совсем грустно, я позволяла себе немного помечтать. Вот если бы Циприан уехал в столицу и взял нас с Готрисом с собой… Кто сказал, что драконы могут жить только в Хайдельборне?

Мы виделись теперь не так часто: Циприан работал в лавке отца, пока его старший брат помогал в мастерской дубить и выделывать кожи. Май никак не мог решиться, остаться ему дома или все же податься к морю и поступить на флот, тем самым держал и Циприана.