- Ой... неловко вас стеснять, мы же...
- Без денег, - раздражённо закончил водитель за неё. - Знаю я. Совсем вы там в своей Москве на деньгах помешались. А с людьми по-человечески надо...
- Я не... - очевидно, девчонка собиралась сообщить, что она не из Москвы, но я вовремя остановил её, слегка ущипнув за плечо, и договорил:
- Мы не привыкли к такому... душевному отношению...
- Ну так привыкайте. С Московской области мы уже выехали.
Ладно, чёрт с ним, уже привёз. Денег на гостиницу всё равно нет, у Яны нога болит. Надо хотя бы взглянуть, что за ночлег нам предлагают. Конечно, вряд ли что-то фешенебельное, но если тепло, крыша не течёт и крысы не бегают по кроватям - сойдёт.
Однако кров, предоставленный Степаном Кузьмичём (так звали нашего доброго самаритянина), превзошёл все мои ожидания. Невзрачный, но крепкий домик внутри дышал чистотой и уютом. Встретившая нас хозяйка, Антонина Петровна - плотно сбитая женщина с очень добрым лицом - с порога раскудахталась, беспокойно, но радостно, и повела внутрь, сразу на кухню - "напитаться с дороги". Мы ехали часа три, скромная порция почти постного плова уже распалась в моём желудке на атомы, но... я не задумался ни на минуту, как себя чувствует моя невольная спутница. Пусть даже была не голодна тогда, в забегаловке - ну чем она могла подкрепиться в автобусе, а тем более до него? Каким-нибудь маловразумительным бутербробом или печенькой. И уже, должно быть, умирает от нехватки калорий в организме: запасов-то совсем нет, тонкая, как прутик. Я постарался ускорить шаг, дабы избежать голодного обморока, но сделал только хуже.
- Батюшки! - заохала над Яной хозяйка. - Хромает! Девочка моя, что с твоей ножкой? Давай я посмотрю...
- Ничего-ничего, всё в порядке! - запротестовала Яна, но даже я чувствовал, что она опирается на мою руку уж очень активно, несмотря на всю свою стеснительность.
Мы свернули из коридора в гостиную и общими усилиями усадили девушку в кресло.
- Надо колготки снять! - озабоченно пробормотала Антонина Петровна.
- Нет! - пискнула моя отважная сойка и судорожно прижала свою старомодную юбку к бёдрам.
- Собственного жениха-то чего стесняться? - удивилась хозяйка. - Все ведь взрослые люди... А меня и подавно незачем.
Яна изумлённо вытаращила на меня свои полупрозрачные глазищи, и я кивнул и мигнул ей одновременно двумя глазами. А хозяйке бросил:
- Ничего. Я пока схожу на кухню, воды попью.
- Иди, иди, - согласилась она. - Стёпа тебе там всё покажет...
Ужин, которым нас накормили, не оставлял желать лучшего. Рубленые котлеты, гречка со сливочным маслом, грибы домашнего соленья и яблочный пирог на десерт.
- Честное слово, Антонина Петровна, - сказал я абсолютно искренне, - не помню, ел ли когда-нибудь что-либо вкуснее вашей стряпни.
Она довольно зарделась, но потом отвела меня в сторонку и принялась выговаривать:
- Ты что же, Андрюша, за невестой так плохо следишь? У девочки нога повреждена, разве можно с такими травмами в дорогу пускаться? В больницу ей надо, а потом домой. Покой и отдых, и приятные эмоции... Понимаешь?
Если бы не плотный ужин, клянусь, я бы разозлился. Ну конечно, незнакомая женщина, которую я впервые вижу, будет мне указывать, что делать с девушкой, с которой я знаком уже целых четыре часа! Но рубленые котлеты погрузили меня в столь благодушное настроение, что по безбрежному океану моей безмятежности не пробежала даже лёгкая рябь. Я состроил сокрушённое лицо и заверил хозяйку, что нога повредилась уже в путешествии и как только мы доберёмся до места, я буквально утоплю Яну в покое.