– Я поняла, спасибо, – вежливо сказала я. Меня учили не спорить со старшими и во всем с ними соглашаться.

Встав, я поклонилась старушке и пошла дальше, искать несуществующий, кажется, бар.

– Не туда идешь! – крикнула мне старушка. – Бар в противоположном направлении.

– Да, но… – Я повернулась и замолчала. На лавке уже никого не было.

Я начла озираться по сторонам, но знакомой старушки нигде не было.

– Не могла же она раствориться в воздухе или так быстро убежать? – пробормотала я, почесывая затылок.

На глаза мне попались огромные часы над витриной антикварного магазина, и я с ужасом поняла, что с момента моего превращения прошло почти два часа, а я все еще не достигла цели.

Тихо выругавшись, я поспешила в направлении, которое мне указала бабушка. Возможно, она была права, и я действительно упустила нужный мне бар. Однако если нет, то мне придется вернуться домой и попытать счастье в следующий раз, ведь я не знаю, сколько еще могу находиться в человеческом облике.

Стараясь не упустить из виду ни одно название, я неспешно шла по оживленной улице. Вот тот самый музей чая, а дальше виднеется рынок. Однако между ними только переулок, а в нем не ничего, кроме мусорных баков и…

Резко остановившись, я вперила удивленный взгляд на неоновую вывеску, которая горела в полумраке переулка и зазывала внимательных прохожих в бар «Моран».

– Неужели, – пробормотала я, и, чуть ли не подпрыгивая, ринулась в переулок.

Поднявшись по резному крыльцу, я потянула на себя деревянную дверь, на которой висела небольшая табличка с названием заведения. Мелодично звякнул колокольчик, возвещая сотрудником о моем приходе. Тихий звук голосов и насыщенный запах кофе окутали меня с ног до головы.

Помещение бара занимало совмещенных вместе этажа – цокольного и первого, так что, стоя у входа, я взирала на посетителей с высоты. А посетителей было совсем немного: ворковавшая за дальним столиком парочка, неряшливого вида мужчина, одиноко сидящий через два столика от них, и, к моему удивлению, двое детей, увлеченно рисующих в альбомах цветными карандашами.

Чуть дальше от столиков располагалась барная стойка, за которой сидела уже знакомая мне старушка в цветастых брюках. В ее руке был бокал с вином, а рядом стояла тарелка с сырной нарезкой. Завидев меня, она махнула рукой и, улыбнувшись, крикнула:

– Проходи скорее, деточка!

Я помахала ей в ответ и принялась спускаться по лестнице, думая о том, как старушка успела прийти сюда вперед меня, да еще и заказать вино с сыром.

– Здравствуйте еще раз, – поклонилась я пожилой женщине.

– Вот видишь! Я же сказала, что ты прошла мимо бара, а ты мне не поверила, – по-доброму упрекнула меня старушка.

Мне стало немного неловко за то, что я не восприняла ее слова всерьез и поспешила извиниться.

– Бывает, – отмахнулась она и добавила: – Присоединяйся ко мне. Любишь вино?

Я мотнула головой и забралась на высокий барный стул.

– А что любишь?

– Кофе, – сказала я.

Словно из ниоткуда передо мной вырос бармен и спросил:

– Какой кофе предпочитаете?

Я удивленно уставилась на бармена, который, хоть и был молодым и симпатичным, выглядел старомодно: на черных слегка вьющихся волосах сидела коричневая кепка с небольшим козырьком, поверх белой рубашки была надет жилет в тон кепке. Из-за барной стойки я не видела его брюк, но готова была поклясться, что они были темно-кричными и широкими, как носили в двадцатые годы прошлого века.

– Капучино. Без сахара, пожалуйста.

Бармен, который выглядел как житель оккупированного японцами Чосона, склонил голову на бок и с интересом посмотрел на меня.