Я обещал взять себя в руки и дать Серёге этот шанс. Не ради брата, а ради той, что так чисто любила его.

Я миролюбиво протянул ему бутылку воды. И сказал:

– Давай спать. Нам ещё пригодятся силы.

Брат кивнул. Я запрыгнул на верхнюю полку и закрыл глаза. Мерный стук колёс успокаивал. Я и сам не заметил, как уснул.

Мне снова снился тот самый сон.

7. Глава 7. Сон Егора

Гор

Мой народ жил в бескрайней степи, по весне пламенеющей алыми маками, позже сменяющимися волнами серебристых ковылей.

Юрты из белоснежного войлока жемчужным ожерельем рассыпались по берегам лазурных рек. На некотором отдалении от них паслись кудрявые стада овец. На бескрайнем просторе резвились холёные легконогие кони, гордость моего отца. Таких разводили только в нашем стане: выносливых, быстрых, красивых, как сказочные тулпары. За жеребятами приезжали военачальники со всего Каганата; стоили кони очень дорого, но в походах им не было равных.

Стан моего отца не знал бедности, и жизнь в нём текла привольно и радостно. Летом мы кочевали отдельно от остального клана, а на зимовье собирались все вместе в долине, защищённой от злых ветров горами-великанами.

Отец мой, Сармат, был алгатаем (1) Бору-хана. А мама, красавица Айгуль, – лучшей ученицей шаманки с севера.

У отца был младший брат, мой дядя, по имени Мураскор (2). Его жена, шустрая порывистая Карлыгач, не раз удивлялась тому, что его так назвали. Ведь по нашим обычаям наследником хана становился старший сын.

Впрочем, у деда всегда были свои причуды. Хмурый, скрытный, очень жестокий Бору-хан – дальний родственник Кагана. Надел, которым владел его род, прежде не имел влияния. Никто так и не понял, как деду удалось не только вырваться за его пределы, но и стать аскер башчы (3) самого Кагана.

В то время дед был молод и славился свирепостью, безжалостностью и хитростью. Его стан из самых бедных превратился в один из богатейших станов Каганата. Завистники поговаривали, что он продал сердце шайтанам (4) ради богатства и вечной молодости. В пятьдесят лет дед обладал силой и ловкостью молодого парня.

В этом возрасте у него и появились сыновья. Люди поговаривали, что с их рождением хан резко сдал, начал терять железную хватку и просто стареть.

Мин баши (5), озабоченные его состоянием, посоветовали владыке как можно скорее назначить наследника и начать обучать его. Хан взвился, словно дикий вепрь, буянил несколько дней. Говорили, чёрное это было время, погибли попавшие под горячую руку люди.

Знающий человек догадался отправиться за помощью к шаманке, имени которой в стане никто не знал, но которую дед почитал и всегда слушался.

Она прибыла в стан на рассвете, приведя с собою двух юных учениц, впоследствии ставших невестами ханычей.

Люди говорят, что дед с шаманкой беседовали несколько часов за закрытым пологом. И никто не видел, как и когда она ушла.

А на следующий день Бору-хан назвал своим наследником Сармата. Отец принял его решение с достоинством, а дядя затаил сильную обиду.

Мин баши полагали, что хан долго не протянет, но дед снова всех удивил. Хандра словно отступила, дав Бору возможность править кланом до моих дней.

Правда, люди твердили, что живёт старый хан не свою жизнь. Ежедневно в его юрте прислуживали молодые женщины, каждая из которых стремительно увядала по возвращении от правителя.

Все матери в клане боялись хана пуще шайтана, заставляли дочерей надевать на прогулки тряпьё и пачкать лица, чтобы не заприметил их старый волк. Мужья запрещали жёнам ходить там, где их мог увидеть владыка.

И только три женщины в клане могли считать себя в безопасности: престарелая мать Бору и две его невестки.