Затем луна и колесо.

– Материнство: обновление твоего окружения, новый ребенок. Ну, это-то мы знаем! Зато могут вновь появиться братья и сестры…

Анжелика бросила удивленный взгляд на гадалку в белом чепце. Рут Саммер не могла знать, что в Нью-Йорке они встретили Молина, напавшего на след Жослена де Сансе, ее старшего брата. Престарелый валлон из Статен-Айленда, предместья Нью-Йорка, приютил его в Америке. Встреча, конечно, произошла не вчера, однако Молин продолжал поиски…

И вот гадалка перевернула седьмой срединный аркан: суд. В данном раскладе эта карта означала для нее неожиданность.

Рут точно не могла сказать, ждет ли она ее в семейной жизни или в отношениях с другими людьми.

– Неожиданность, – сказала она, собирая вокруг седьмого аркана все другие карты, – соль твоей жизни.

Вторые семь карт, также разложенные в виде звезды, открывались парой папа и повешенный.

Гадалка стала серьезной и задумалась.

– Это благородный человек, – мягко, почти с нежностью сказала она, – несущий с собой эзотерическую истину, монах, так как повешенный противостоит мудрецу, величайшему мудрецу.

Потом она раскрыла еще одну пару, смерть и отшельник. На лице ее отразилось сильное волнение. Она помолчала, и казалось, ей хотелось отвергнуть сей приговор. Наконец она с грустью произнесла:

– Глубокое противоречие раздирает душу этого выдающегося человека.

Затем, открыв карты дьявола и башни, она вздрогнула:

– Колдовские чары, сатанинские колдовские чары завладели им!

Поспешно, как бы ища высшей защиты от неминуемой катастрофы, которую ей приоткрыли Таро, она перевернула последнюю серединную карту.

– Папесса! – воскликнула она.

Она замерла, указывая на роковое изображение, – сидящую женщину с папской тиарой на голове.

– Эта женщина довела благородного человека до позора и погибели, – добавила она. И, подняв глаза на Анжелику, монотонно произнесла: – Они оба одержимы дьяволом и жаждут твоей смерти.

Воцарилось молчание, и Анжелика изо всех сил пыталась скрыть свое волнение.

Папесса? Выдающийся человек?

Речь могла идти лишь об Амбруазине, дьяволице, и одновременно ее наставнике и сообщнике, иезуите Себастьяне д’Оржевале, имя которого старались не произносить во время сеанса.

Наивная колдунья-квакерша неминуемо упала бы в обморок от ужаса, если бы могла увидеть тех, кого ее слова извлекли из не такого уж далекого прошлого, так как для нее, выросшей в секте, вышедшей из Реформации, католический священник, иезуит, навсегда оставался воплощением зла.

Но что касается злодейки, папессы, Анжелика хотела ей сказать, что та мертва и предана земле.

Он же, выдающийся человек, в настоящее время лишен могущества, ибо бесследно сгинул в лесах ирокезов.

Она услышала, как Номи прошептала:

– И он тоже в могиле…

– Не разговаривай, когда я раскладываю двойную печать Давида, – приструнила ее Рут.

И все же Анжелике показалось, что она читает мысли Номи; те же беспокойные мысли приходили в голову и ей. Она понимала также, что в произнесенных Номи словах заключается свидетельство: «И он тоже в могиле».

Последние семь карт, третья звезда, подводила итог всему сказанному. Иногда она резюмировала «настрой» всей жизни, во всяком случае какой-нибудь весьма значительной ее стороны, а также на несколько лет вперед предвещала грядущее. Этот третий расклад обещал быть самым интересным, говорили они, благодаря впечатляющим значениям остававшихся не раскрытыми пока семи арканов, среди которых – маг, повозка, справедливость, сила, умеренность, звезда, мир.

В какой они предстанут последовательности?