Понимая, что без их теплоты она будет ввергнута в мир куда более темный, пустынный и холодный, чем океанское дно, она бросилась к ногам Рут и Номи, умоляя не бросать ее.

– Вы должны оставить ее у себя, – решила Анжелика после того, как они исчерпали все доводы, желая убедить ее. – Поверьте, что мы охотно приняли бы ее, но сомнений нет, она без вас не сможет. И со временем зачахнет.

В эту минуту из-за занавески показалась миссис Кранмер.

– Раз она остается у вас, прибейте ее ухо к двери, – решительно сказала она. – Таков обычай. Если слуга или вольнонаемный добровольно отказывается от дарованной ему свободы, мочка его уха должна быть прибита к двери дома владельца; в глазах окружающих это будет означать, что отныне он принадлежит хозяину и обязан служить ему до конца своих дней. Этой процедуры вам не избежать. Надеюсь, на сей раз вы не нарушите закон, – настойчиво проговорила она, обращаясь к Рут, которая, казалось, не слушала ее и направилась к колыбели младенцев.

Миссис Кранмер упала в кресло для посетителей, стоявшее у изножья кровати, и вытянула шею, как бы заранее готовясь выслушать то, что ей сочтут нужным ответить.

Однако мгновение спустя Анжелика услышала легкое похрапывание и с удивлением обнаружила, что миссис Кранмер погружена в глубокий сон.

– Что ты с ней сделала, Номи? – не оборачиваясь, спросила Рут.

– Усыпила. Она начала раздражать меня этими глупостями.

Рут вернулась, держа на руках проснувшуюся девочку.

– Номи, твои шутки нам дорого обойдутся!

Номи рассмеялась:

– Ну и ладно. Зато повеселились!

Она вскочила на ноги и на радостях пустилась в пляс с Агарью, похожей на бабочку в своем пышном красном платье. Рут Саммер с насмешливой жалостью смотрела на уснувшую женщину.

– Нас называют безумными, но что такое наше безумие в сравнении с ней? Разве не безумны ее предписания, которым надо следовать, чтобы доказать Богу и ее соседям, что ты хороший христианин? Прибить ей ухо? Какой бред! Разве не для того пришел Христос, чтобы смягчить наше жестокосердие? Но они позабыли об этом.

Рут ходила взад и вперед, укачивая ребенка и продолжая говорить:

– Мы исцеляем страждущих, любим друг друга, регулярно вносим десятину в пользу общины, но, несмотря на это, все кругом твердят, что мы «отказались от Бога».

Она покачала головой.

– Отказались от Бога? Нет и нет, не может быть такого! Мы спасены от безумия, воздвигнутого под сенью Его Имени, да, именно! Вечная Ему хвала и слава! «Он призвал нас и пустил в открытое плавание».

Номи перестала танцевать, подхватила прикроватный столик и поставила его на середину комнаты.

– Карты на стол, Рут, подруга моя! Раскинем их перед нашей героиней, пусть она узнает то, что уготовила ей Судьба.

Агарь разложила на плиточном полу подушки. Рут показала малютку Анжелике:

– Ну разве она не восхитительна? Набирает вес, и глаза становятся небесного цвета.

Она положила ее на подушку, и малышка стала внимательно осматриваться.

– Вставайте, – сказала Рут Анжелике, – и садитесь в это большое кресло. Арканы надо держать прямо, тогда и толковать их можно верно.

Они помогли ей сесть, и Анжелике стало интересно, что же такое они замышляют.

Поставив перед ней столик, Номи принесла большую бархатную сумку-мешок. Рут, устроившись напротив Анжелики, открыла ее и достала колоду длинных пестрых игральных карт, именуемых Таро.

Она объяснила, что карты отдыхали и в течение двух дней к ним никто не прикасался и не гадал. Она заранее позаботилась о том, чтобы карты располагались в колоде в прямом, а не в перевернутом положении, что могло бы при гадании изменить благоприятный вариант предсказания на неблагоприятный.