Как минимум потому, что на улице ловил сальные взгляды идущих мимо мужчин, причём и тех, у кого под боком имелась пара. Фредерик сначала подумал, что забыл расчесаться, но оказалось, проблема была в одежде: укороченная футболка на голое тело и домашние шорты, больше напоминавшие трусы, смотрелись вызывающе, да и распущенные длинные волосы придавали образу ненужной разнузданности.

Неприятный во всех отношениях сюрприз ожидал и в забегаловке через квартал: неприкрыто таращащихся мужиков прибавилось. Фредерик хотел было возмутиться, но понял, что не стоит, сейчас он не в том теле, чтобы нарываться. Наскоро сжевав фастфуд по цене ресторанной еды, Фредерик устремился домой: после негодования он оправдал товарищей по полу — сам бы не устоял и как минимум начал пялиться на грудь и задницу красивой девушки, появившейся в поле зрения. Однако собственная реакция тоже поразила, теперь мужчины не казались отвратительными — женская оболочка влияла и на разум. Фредерика всегда привлекал противоположный пол, а вот это всё — кривая насмешка судьбы, переместившая его в подверженное гормональным всплескам тело, оснащённое не самым развитым мозгом. Альфа-самцы тоже были хороши — пусть взглядами, но посягали на девичью честь, наплевав на благоверных. По большому счёту, виноват был Фредерик, причём и перед собой, и перед мужиками, и перед Беверли: приличная девушка на публике в таком виде не появляется.

И вообще, почти у каждой приличного девушки есть свой муж, с которым она проводит свободное время. Даже у Беверли. Не то чтобы Фредерик не любил отдыхать, просто ему было жалко впустую потерянного времени.

Настроение сейчас было ни к чёрту, и, захлопнув входную дверь, гарантировавшую безопасность, Фредерик сполз на пол и закрыл лицо ладонями: хотелось забыться и перестать существовать. Истерика искала выход и нашла его в содержимом бара — Дэвид добрался на четвереньках до бутылок и начал закидываться их содержимым, не особо заботясь о сочетаемости напитков. Казалось, что станет легче. Но, увы, мысли о жизни в женском теле до скончания веков никуда уходить не хотели. Унижение во всём, начиная с поведения прохожих на улице и заканчивая гигиеническими процедурами. А если месячные — что делать? Или хуже — беременность? Фредерик же хотел детей, теперь от него зависит… Ну нет, никаких детей! Ими должна заниматься женщина, а он, Фредерик, мужчина…

Пришедшие на смену страшным мыслям фантазии о процессе зачатия со стороны женщины пугали не так сильно: Фредерик привык к одному центру возбуждения в организме и потому не понимал чужое тело. Хотя даже теоретически — никто и никогда не может его отыметь, он же мужик по рождению!

Подзуживаемый противоречивыми эмоциями, Фредерик расправился лишь с малой долей запасов алкоголя, как вдруг понял, что ему поплохело: женский организм слабее мужского. Если раньше в голове сохранялась относительная ясность, то сейчас Фредерик запутался окончательно и с трудом соображал, что творит.

Он полез на лестницу, вероятно, чтобы добраться до комнаты — диван в гостиной как спальное место не удовлетворял. Любой справится, только не налакавшийся с горя мужик в женском теле. Фредерик упорно карабкался вверх, борясь с плохо слушающимися конечностями и, конечно же, мозгом, который удивлял полным отсутствием логики в размышлениях. Ни один уважающий себя мужчина не будет думать о таких вещах, тем более о том, чтобы непотребство с ним проделал не кто-либо, а жена, с которой он в серьёзной ссоре. Настолько серьёзной, что хоть завтра разводись.