Кругом царила тьма, и лишь слабые потоки света, бьющие в пыльные окна, позволяли рассмотреть обстановку. Земляной пол, источающий стылый холод и разбросанное сено, сбитое в небольшие кучи. Рию бросили возле длинного, деревянного столба, что упирался в самый потолок, уходящий ввысь треугольником. Судорожно оглядевшись по сторонам, неподалеку от себя Рия заметила неясный силуэт, распластавшийся прямо на земляном островке. Она с трудом узнала в темной фигуре господина Гольдмана. Хотя, скорее отчаянно пыталась верить в то, что ошиблась и это на самом деле не он…

- Господин! - голос предательски дрогнул, а глаза невыносимо опалило солью колючих слез. Предприняв слабые попытки привстать, девушка обессиленно оперлась спиной и деревянный столб. - Молодой господин…

Ей с огромным трудом удалось избавиться от толстых узлов веревки на своих покрасневших запястьях. Не сводя глаз с недвижимой фигуры, девушка рвала зубами пропахшую горелым маслом вервь до боли, до скрипа, что отражался в ее ушах. На освобождение ног времени уже не оставалось и, опершись на ладони, девушка все же сумела доползти до молодого господина. Задыхаясь и давясь кашлем, неприятной горечью подступившим к горлу, Рия приложила всевозможные усилия для того, чтобы перевернуть тяжелое тело господина и уложить его на спину.

Дрожащие руки непроизвольно легли на мятую, грязную ткань белой рубашки, под которой еле уловимо вздымалась мужская, напряженная грудь. Девушка судорожно наклонилась, подставив свою щеку под чуть приоткрытый рот мужчины. Теплое дыхание обдало нежную кожу и в тот самый миг ее сердце взлетело куда-то высоко-высоко, после чего тут же вновь упало, разбившись об острые скалы действительности. Она не сразу заметила пятно крови, смертельным знаменем расплывшееся прямо на правом боку мужчины. Все еще жив, но слишком слаб, чтобы бороться…

- Господин Гольдман, прошу вас, очнитесь! - всхлипнула девушка, обхватив крохотными ладошками мертвенно-бледное лицо мужчины. - Пожалуйста, не теряйте силы…

Ей хотелось плакать. Забиться в угол и плакать, подобно маленькому ребенку. Однако, даже сейчас она понимала, что этим никому не поможешь. Ни одна упавшая слеза не поможет Рие спасти господина Гольдмана, ни сбежать отсюда как можно дальше. Но что она могла сейчас сделать? Голова будто бы налилась раскаленным свинцом, не позволяя ясно мыслить. А те немногие идеи, что рождались в ее мутном сознании, тут же разбивались о запертые двери амбара…

- Рия… - раздался тихий, слабый голос. - Рия, беги…

В первое мгновение ей показалось, что голос был не более, чем наваждением. Однако, несмотря на крепко сомкнутые веки мужчины, губы его слабо шевелились. Поняв, что господин очнулся, девушка невольно всхлипнула, вцепившись ладонями в холодную руку своего хранителя. Да, именно хранителем он стал для нее с тех самых пор, как помог освободиться от оков дома утех. И теперь она не должна подвести его, заплатив за все минуты безмятежности, что господин подарил ей…

- Господин Гольдман… Я думала… Думала, что вы погибли… - жгучие слезы застилали глаза. - Думала, что это конец… Прошу вас, обещайте, что выберетесь отсюда… Обещайте, что останетесь в живых…

Она говорила быстро, сбивчиво, с трудом собирая горстки ясных мыслей воедино. И стоило молодому господину приложить немыслимые усилия на то, чтобы сжать в своих ослабевших пальцах ее ладонь, как неконтролируемый поток рыданий хлынул наружу, заставляя душу гореть адским пламенем.

- Ты должна бежать, Рия. Даже не думай сейчас обо мне… - судорожный выдох и искаженная волна боли прошлась по его лицу. - Ты должна постараться уйти из этого места. В моем нагрудном кармане лежит перстень… Продав его, ты сможешь нанять извозчика и вернуться в мой дом…