– Он убил Энни. Мою дочь. Мою послушную дочь. Мою хорошую девочку.

Хагал, кажется, не дышал. Лючиано цветисто выругался. Вначале на виннетском, потом на астурийском. Герайн говорил, что ругательства могут отпугнуть нечисть и нежить. Что следует сменить эмоции – страх на злость. Лишиться привлекательного запаха жертвы. Шутил он или нет, пойди пойми. Потом Хагал одним движением сел и схватил нависшую над ним тень. Та захрипела, вырываясь. А глаза у Хагала светились в темноте…

– Вырвались из-под надзора, миссис Бейли? – спросил он хриплым со сна голосом.

– Ты убил мою Энни! – отвечала тень. – Убил! Убил!

– Вольно же обвинять в своих ошибках всех вокруг, кроме себя, – ответил Хагал, щелкая пальцами свободной руки и зажигая висящий под потолком осветительный шар. Мертвенный, голубоватый свет залил крошечное помещение. Тень на поверку оказалась немолодой растрепанной женщиной. Вовсе не страшной. На всякий случай Лючиано еще раз заковыристо выругался. Отвел душу. Хагал, все так же держа женщину за шею, сел, поудобнее устраиваясь, попросил:

– Лючиано, позовите проводника, пожалуйста. Пусть он приведет сюда этих горе-сопроводителей леди Бейли.

Лючиано кивнул, нашарил сброшенные туфли, отворил дверь купе. Поезд резко дернулся и остановился.

– Это ещё что такое… – начал Хагал и осекся. Женщина, которую он все ещё держал, вывернулась из хватки, по – видимому, укусив его за запястье, и бросилась к открытой купейной двери. Несмотря на то, что была она маленькой и сухонькой, сил ей вполне хватило на то, чтобы сбить Лючиано с ног и, перепрыгнув его, помчаться по коридору. Хагал вылетел из купе за ней, запнулся о растянувшегося на полу Лючиано, упал, ударился носом, коротко рыкнул и подскочил. Из остальных купе начали выглядывать пассажиры.

– Это возмутительно! – кричал один из пассажиров. – Мы платим такие деньги!

– Да они пьяны!

– Высадить их, и дело с концом…

Хагал достал из кармана мятых брюк эмблему некромантов – черное солнце, на серебряной цепочке.

– Всем оставаться на местах, – хорошо поставленным командным голосом крикнул он. – Вы мешаете обезвреживанию мага – преступника. И под нос шепнул так, что услышал только стоящий рядом Лючиано: – Вот старая карга. Куснула от всей души…

Наконец, объявились проводники, помогли разогнать пассажиров по купе. Лючиано сделал вид, что он в курсе всего происходящего и вообще наипервейший помощник Хагала. Некромант на него внимания не обращал.

– Обыскать поезд, – сказал он. – Далеко она не уйдет.

И его послушались. И проводники, и усатый вагонный стражник в кителе поверх халата и блестящей каске. Хагал хотел, кажется, сотворить какое-то заклинание, но вдруг зашипел, схватившись за плечо. Откуда-то вынырнули двое магов в зеленых мантиях, один из них бросился к нему.

– Вам нельзя напрягаться, господин Хагал! То, что вы отвоевали право ехать в Дом без сопровождения, не значит, что…

– Формально вы уже наш пациент, – второй маг положил руку на плечо некроманта, и, кажется, сумел ему помочь. Хагал перестал кривиться и морщиться. – Мы несем за вас ответственность.

– Хороши ответственные лица, – огрызнулся Хагал скидывая руку с плеча. – Не ваша ли подопечная меня только что чуть не убила?

Маги в зеленом смешались.

– Помогайте теперь свою потеряшку искать.

Они двинулись вперед по вагону, Лючиано за ними. Хагал искоса взглянул.

– Все маги – сумасшедшие. И сумасшествие делает нас сильнее. Ненадолго, пока не убьют. Когда оно под контролем – все в порядке. Когда нет – получаются вот такие вот… как госпожа Бейли. Между прочим – троюродная племянница магистра ордена Света, лорда Элмириона. Ему в родне некроманты ни к чему. Брезгуют… Мы ведь почти что могильщики.