Шум и какое-то… кряхтение?... раздавались из Катиной комнаты. Катерина влетела туда с метлой наперевес. И застыла, недоуменно хлопая глазами. На полу корчился какой-то белобрысый парень. Дверь, ведущая в сад, покачивалась на петлях и громко дребезжала. Потому, видно, воришка Катю не услышал и продолжал стонать и ругаться.

— Да чтоб тебя, — бормотал парень. — Больно же! Неблагодарный! Я для тебя, а ты… Западло пропустить, да? У-у-у, монстр!

Дверь захлопнулась с оглушительным скрежетом петель. Кате показалось, что от грохота содрогнулся весь дом.

— А-а-а! — от неожиданности заорала она.

— А-а-а-а-а! — подхватил белобрысый парень.

— Вы кто?! — пропищала Катя, целясь в парня метлой.

— А вы кто?! — провыл тот.

— Я тут живу! Я арендо… арендо… — нужное слово почему-то вылетело из головы, на язык лез только какой-то «арендовзятель». — Я арендую этот дом!

Белобрысый перестал возиться и медленно поднял руки в жесте «сдаюсь». Учитывая, что он лежал на полу, получилось это у него комично.

— Я Ядвиги Павловны внук. Я Иван. Иван Леонтьев. Можно я встану?

Катя угрюмо кивнула. Парень с кряхтением встал, держась за плечо. Зло покосился на дверь в сад. Буркнул:

— Простите. Я не знал, что вы все-таки въехали.

— «Все-таки»? Нас вообще-то дом устраивает! А вас не учили стучаться?

Парень почесал в затылке:

— Учили… когда-то. Очень давно. Но здесь это не всегда прокатывает.

Катя сама несколько смутилась. Дверь в подвал отрезала все наружные звуки. Если бы не грохот, Катерина и не в курсе была бы, что по дому кто-то лазает.

— Как вы вошли?

— Дом впу… Дверь была открыта.

— Неправда. Я закрывала… кажется.

Или нет? Она ведь за метлой выходила в крошечный сарайчик у забора. Вчера днем она его не заметила, как и многое другое, впрочем, оно вообще выдалось сложным, это вчера.

В сарайчике хранились инструменты для сада и уборки. Даже какие-то новомодные приспособления имелись, вроде пылесоса для листьев. Маша и Настя его сразу опробовали. Оказалось, что если дунуть из него человеку в рот и снять процесс на телефон, на раздутые, шевелящиеся губы сбежится толпа лайкальщиков и последователей. «Запустили флэшмоб», — пояснила Маша.

Катерина все больше чувствовала неловкость. Дом-то укомплектован всякими полезностями, а денег хозяйка не хочет.

— Короче, — торопливо проговорила она, — вы меня испугали. Чего вы так орали?

— Я упал, — кратко пояснил Иван. — Я вообще-то шел узнать, нужна ли помощь. Вошел, а тут все так… поменялось. И пусто как-то? Где ваши вещи?

— Мы пока не распаковались, — остывая, проговорила Катерина. Вот же, наехала на человека. Но какого, однако, было так орать? — У нас... мало вещей. Вам самому помощь нужна… медицинская?

— Очень! — вдруг оживился гость. — Плечо… вот тут. И тут. И сзади.

Парень почему-то показал на себе столь обширную область поражения, что Катя засомневалась. Как можно было умудриться упасть на ровном месте при свете дня? Впрочем, когда она вошла, парень стонал вполне непритворно.

— Только метлу уберите. Вы меня… нервируете. А у меня травма, между прочим. Моральная и физическая, пятьдесят на пятьдесят.

Катя фыркнула, но орудие труда и обороны опустила.

— Покажите, что там у вас, — велела она.

Леонтьев охотно стащил свитер и сбросил рубашку. Катерина аж сглотнула. Ну что за день? Сплошной эмоциональный шок. В одежде парень казался худее и мосластее. А без рубашки спортивный вид его как-то… всколыхнул все нежное, девичье, за неимением времени «на глупости» давно засунутое Катей на задворки сознания. Она встряхнулась и сосредоточилась на ране.