На плече Леонтьева действительно красовался странный шрам, словно в него ударила крошечная молния, да так и осталась под кожей голубоватыми прожилками. Рана слегка кровоточила.

— Идемте на кухню, — проворчала Катя. — Зеленка устроит?

— Ага, да побольше, — кивнул Иван, улыбаясь. — И чаю, если можно. Лучшее лекарство от шока – чай с вареньем.

— Чаю можно. Варенье под вопросом. В подвале есть шкафчик, мои сестры говорят, внутри стоят какие-то банки, наверное, прежние жильцы закатывали. Стекло в шкафу пыльное, но на полках вроде джемы и огурцы. Если сможете открыть шкаф, все, что найдете, – ваше. Но сначала обработаем рану.

Иван вошел за Катей на кухню и громко поцокал языком. И почему-то пробормотал:

— Так, значит? Ага. Понятно.

— Что вам понятно? — осведомилась Катя. — Вот тут сядьте, здесь свет.

— Понятно, что осваиваетесь. Ай, больно!

— Как просили, зеленки не пожалела, на здоровье. Странная рана.

— О кровать ударился. Там такие… шишечки на спинке.

— Да? Ловко это у вас вышло. В почти пустой комнате – и о кровать.

— Я старался.

— Сходите в подвал. Заодно проверьте котел, раз помочь пришли. Там с ним… в общем, проверьте, есть ли газ. И еще на крышу нужно залезть, а у меня лестницы нет.

— Найдем, — пообещал Иван. — Так что вам из подвала принести?

— Ну… что будет, — удивилась Катя. — Я вообще не знаю, может, там все испортилось.

— Считайте, что у вас с этим домом медовый месяц, — туманно объяснил Иван. — Что хотите, то и заказывайте. Я в том смысле, что прежние жильцы… хм… запасливые были.

— Я хочу варенье яблочное, — скептически сообщила Катерина, — и чтобы в каждом яблочке – орешек.

— Орех грецкий или лесной? — с серьезным видом уточнил Иван. — Учтите, льготный период долгим не будет, пользуйтесь, пока предлагают.

— Да идите уже, — Махнула рукой Катя. Что за игры детские? — Лесной. А как же плечо? — спохватилась она. — Там лестница крутая, перила низкие.

— Уже не болит, — махнул рукой Иван.

— Ну вы поосторожнее… Эй, и рубашку наденьте!

Пока Иван был в подвале, Катерина просмотрела сообщения. Маша писала, что все хорошо.

Гость вернулся минут через десять… с банкой варенья. Катя с изумлением рассмотрела на просвет и янтарные яблочки в сиропе, и темную бубочку орешка внутри.

— Я же говорил, — сказал довольный Леонтьев. — Пользуйтесь, пока дают.

… В процессе совместного поглощения варенья и хрустких маринованных огурчиков Катя и Иван как-то незаметно перешли на «ты». Причем у Ивана поглощение это происходило одновременно: он то подхватывал вилкой с блюдца прозрачное яблочко, то тянулся к тарелке с нарезанными огурцами. У Кати созерцание подобного извращения почему-то вызвало обильное слюноотделение.

Была не была, решила она, позориться так позориться – и, дожевав яблочко, тоже захрустела огурцом.

— Вкусно тебе? — улыбаясь, поинтересовался Иван.

— Вкусно, — призналась Катя.

— Ото ж. Так вы тут втроем?

— Ага.

Катя сама удивилась тому, как легко рассказала гостю семейную историю: родители три года назад погибли в автокатастрофе. Катерина, как совершеннолетняя, взяла опеку над сестрами.

Жизнь у них непростая, но кому сейчас легко? Иногда дедушки с бабушками помогают, но они далеко, а у Катерины налаженный бизнес в городе.

Катя бросила университет, сначала работала, где придется, потом вспомнила о своем детском хобби и начала шить кукол. Дело пошло хорошо, некоторых зверушек покупают даже из-за границы. У Катерины акцент на русском фольклорном: домовички, кикиморки, лисички-хитрюги, зайчики-ушастики и прочая милота.

— Вона как, — Иван выразительно поднял темную бровь. — Так тебе сам бог велел в избушке на курьих ножках поселиться.