Начальство нашлось в кабинете Светозара. На столе, разделявшем двух волков, лежал включенный диктофон. Дарина вошла, громко представилась, села на свободный стул. Светозар одарил ее сдержанным кивком — похоже, стриптиз посреди плаца на него не подействовал.

— То есть, сегодня вы никаких отклонений в поведении своего подчиненного не заметили? — уточнил Негослав.

— Никаких, — подтвердил Светозар.

— Может быть, случился какой-нибудь инцидент?

Светозар отрицательно покачал головой:

— Все как обычно. Утром он плюнул в фонтан, хотя знает, что я этого не люблю. Я отправил его подметать плац. Потом он пошел в столовую.

Кто-то, плохо осведомленный о высоких отношениях военного начальства и подчиненных, мог бы решить, что Светозар издевается или морочит голову дознавателям. Кто-то, но не Дарина. Потому что Збышек перед вылетом поленился идти к урне и прилепил жвачку к шине служебного автомобиля. Хотя прекрасно знал, что Негослав этого не любит. Не помыл коридор в управлении только потому, что срочно вылетали — отжался на кулаках пятьдесят раз, пока ждали вертолет.

— Я надеюсь, что у него не сорвало крышу и мы не получим хвост из трупов, — проговорил Негослав, пристально глядя на Светозара. — Он прятался от правосудия пятнадцать лет. Трудно понять, какая каша у него в голове сварилась. Он хорошо обученный боец, вы прекрасно представляете себе масштабы возможной катастрофы. Если у вас есть какие-то соображения, куда он мог направиться, изложите мне их, пожалуйста.

Светозар пожал плечами и промолчал.

— Ясно... — скривился Негослав. — У него была постоянная половая партнерша? Невеста, сожительница?

— Нет. Насколько мне известно — нет. Редкие случайные связи. Он платил за секс. Говорил, что так проще.

— Как он проводил свободное время? Было ли какое-то хобби?

— Ездил на рыбалку.

— В квартире нет снастей, — вклинилась Дарина.

— Он хранил их в багажнике машины. Иногда перебирал тут, возле ангара.

— Он верующий? — спросил Негослав.

— Как все. Скрутку Камулу, печенье Хлебодарной. Не постился, к чашам подходил только по праздникам.

— Алкоголь, наркотики?

— У нас жесткие медкомиссии. Это бы сразу выплыло.

— Замечали ли вы за ним склонность к азартным играм?

Вопрос Светозара явно удивил, но он без запинки ответил:

— Нет. Полное равнодушие. Даже в картишки на спички никогда не перекидывался, хотя ребята часто так время убивают на дежурстве, когда вызовов нет.

— Занимал ли он у кого-нибудь деньги? Или, наоборот, ссужал в долг?

— Не замечал ничего такого. По мелочи до зарплаты все друг у друга стреляют, если потратятся. На крупные ссуды касса взаимопомощи есть. Гвидон никогда не обращался.

Дарина спросила в лоб:

— На что он тратил зарплату в таком случае? У него койка армейским одеялом застелена и две кастрюли. Из вещей — только форма. Трусы и те казенные. Машина далеко не представительского класса, не мог он столько тратить на ее обслуживание. Если у него нет волчицы с запросами выше среднего — и я не о золотишке и бриллиантах, о расходах вроде двоих детей в школу собрать — и нет пороков, которые мы уже перечислили, в шкафу или на счету должна лежать солидная заначка. Он не поднимался в квартиру, после того, как вы его предупредили.

Светозар поморщился.

— Не будем разыгрывать спектакль, — предложила Дарина. — Он купил воду, сел в машину и был таков — это показания соседа. Накопительных счетов и сберегательной книжки у него нет. Мог ли он носить с собой крупную сумму денег?

— Не знаю.

Дарина почувствовала не раздражение — разочарование. Биться в эту стену головой было бесполезно. Светозар непрошибаем. А еще — некстати, не вовремя — вспомнилось серое одеяло на койке. Расправленное, разглаженное, без единой складочки.