- Две тысячи патронов для «винтореза»… Винтовка «винторез» в хорошем состоянии… Автоматический дробовик – две штуки, двести патронов двенадцатого калибра, прибор ночного видения, аккумулятор – две штуки. Сигнальные шашки… Портативная рация – две штуки… зачем ему две? Рации и так у всех будут. Зачем ему всего по два экземпляра?

- Он, видимо, хочет сообщить, что раций понадобится на одну больше, чем вы рассчитывали, - с напускным равнодушием сказал Макс и, словно невзначай, добавил: - забыл сказать, его подружка тоже едет.

Звягинцев удивлённо взглянул на наёмника поверх очков, незнакомые Максу парни переглянулись, а Ставрицкий начал багроветь.

- Мы решительно против, - сказал один из сталкеров, - у нас нет возможности везти ненужных пассажиров, а его подружка, если я верно проинформирован – бандитка?

- Я уточню. Его подружка – женщина, которую некто Ставрицкий Игнатий Петрович семь лет назад выжил из города - прямиком на большую дорогу. Пустыннику, к слову сказать, тоже не очень нравится идея брать её с собой, но он опасается, что в его отсутствие ваш почтенный мэр расправится с нею. В любом случае, господа, вы заварили кашу – вам и расхлёбывать. В разговоре со мной Пустынник однозначно дал понять, что его условия не подлежат обсуждению.  Он вам нужен, а вы ему – нет, и потому он может диктовать свои условия в одностороннем порядке. Конечно, я дипломат вообще никакой, так что вы можете отправиться на встречу с ним и попытаться договориться иначе. Святослав Иванович, я вам больше не нужен, полагаю? Если не трудно, отвлекитесь, пожалуйста, ненадолго от обсуждений, давайте составим мой контракт, чтобы я мог пойти готовиться в путь.

- Да-да, конечно, - кивнул головой Звягинцев, - пройдёмте в канцелярию.

Выходя, Макс краем глаза заметил, как Ставрицкий метнулся к столу старого ректора, схватил листок и впился глазами в длинный список ценностей и деликатесов, затребованных Пустынником.

- Да он вообще охренел, что ли?! – взвизгнул он возмущенно. Что ж, хоть раз в жизни ему предстоит заплатить честный гонорар – настоящая пытка для скряги, привыкшего кормить окружающих нищенскими подачками и считающего всех вокруг своей собственностью.

                *  *  *

Макс поднял голову к небу, затянутому тяжёлыми тёмными тучами. Падал редкий снежок, мороз пощипывал лицо.

- Градусов тридцать, не меньше, - вслух подумал наёмник.

Контракт в нагрудном кармане грел сердце и душу почти физически. Текст на чуть пожелтевшей писчей бумаге свидетельствовал, что Университет города Вологда в лице ректора Звягинцева Святослава Ивановича и вольнонаёмный сталкер Светлов Максим Леонидович заключили договор. Он, Макс Шрайк, обязывался сделать всё возможное ради успешного похода и возвращения экспедиции, поставив интересы нанимателя выше любых своих собственных. Звягинцев обязывался, в случае достижения точки назначения и возврата хотя бы одного члена научного состава экспедиции, выдать две дозы препарата «химероцид» выпуска не позже две тысячи пятнадцатого года либо Максу, либо, в случае гибели последнего, женщине, чьи отпечатки пальцев прилагались к договору. Договор заключён в трёх экземплярах, два из которых получены наёмником. И ниже подписи договаривающихся сторон.

Вот и всё. Интриги, поиски контракта, неопределённость ожидания – всё позади. Завтра он отправится в неизвестность, в полный опасностей путь, и, скорей всего, уже не вернётся. Конечно, Звягинцев убеждал, что всё это детская забава: шутка ли, самодельная танкетка, которую долгие шесть лет строили специалисты Университета и их студенты, способна делать в час по тридцать километров, а то и больше. Значит, каких-нибудь сорок часов пути – и группа у цели. Ещё сорок – и дома. Ещё на месте придётся поискать, возможно,  покопать и повзрывать заодно. Пять дней, получается, на всё про всё. Хотя, если будут проблемы, то дело может затянуться… Наивный старикан. Уж кто-кто, а Макс знал: отправляясь на юг, в охотничьи угодья алчущих, нужно менять «если» на «когда». Проблемы будут, рано или поздно. Скорей всего рано. Да и Звягинцев наверняка знал это. Просто слишком уж страшит старого учёного мысль о крахе – в его жизни уже не будет второго шанса. На постройку вездехода системы Латышевского, как официально именовал транспортное средство ректор, ушла бездна ресурсов, запас топлива для дальней дороги вобрал в себя всё наличное дизельное топливо города. На второй такой вездеход не хватит ничего – даже деталей и агрегатов.