Он прицелился в указанное место и нажал на спуск. Грохот выстрела эхом прокатился вверх, до самого последнего этажа, и умолк. Ольга толкнула дверь:

- Добро пожаловать в склеп.

За дверью на ступеньках лежал толстый деревянный брус с расщепленным пулей концом. Пустынник посветил внутрь фонарем, затем стал спускаться.

- Чисто, - сообщил он.

Отряд укрылся в подвале, и Михаил снова подпер дверь брусом.

- Он трухлявый малость, не очень надежно. Думаю, дверь можно было бы вышибить хорошим ударом. Макс кивнул:

- Заметно. Сейчас что-то сообразим.

У самой стены, под крохотным окошком, луч фонаря выхватил пару детских скелетов. Который побольше, обнимал второго, а тот положил голову на колени старшему, словно уснул. Рядом валялась пустая пластиковая бутылка.

Видавшие виды охранники крестились и отворачивались, не в силах выдержать это зрелище.

- Они заперлись здесь, когда весь мир сошел с ума и люди начали пожирать друг дружку, - чуть слышно прошептала Ольга, - им некуда было деваться, и они сидели тут, ожидая, что кто-нибудь спасет их… Боже…

- Надеюсь, те, кто придумал вирус химеры, варятся в аду в особо горячей смоле, - мрачно изрек Виктор.

- Дело не в них, - покачал головой Пустынник, - дело в нас с вами. Я говорил – наше прошлое определяет наше будущее. Наша природа определяет нашу судьбу. Что мы делаем тут? Пытаемся возродить тот мир, который сами же и разрушили, тот же порядок, который привел нас на грань. И если нам удастся это – человечество снова станет таким, как было. Снова будут войны, снова будет оружие массового уничтожения. Снова будет то, что уже произошло восемьдесят лет назад. Повезет ли нам в следующий раз? Навряд ли. Все, что мы делаем – пытаемся продлить свою агонию, бегая по замкнутому кругу, из которого нет выхода.

- Да, ты чертовски прав, - вспылил Виктор, - давай сейчас все вместе застрелимся нахрен! Зачем продолжать агонию?!

Сталкер равнодушно пожал плечами:

- Ты со мной не согласен? Я рад за тебя, ты, по крайней мере, смотришь в будущее с оптимизмом. Иногда умственная близорукость – достоинство.

-Да пошел ты!

Латышевский тяжело вздохнул:

- На самом деле не все так плохо, сынок, - обратился он к Пустыннику, - да, насчет круга ты прав. Но пока мы живы, жива и надежда, что однажды мы соберемся с силами и разорвем его. Эволюция не стоит на месте, когда-нибудь мы, может быть, поумнеем. А пока что наша задача – дать возможность нашим потомкам выжить достаточно долго для того, чтобы эволюция сделала свое дело. Так что…

- Извините, что прерываю, - вмешался Макс, - но снаружи какой-то шум. Нам бы дверь подпереть чем-то.

- Начинается буря, - кивнул Пустынник, - давайте поищем что-то прочное. И останки уберем отсюда.

Дверь подперли парой более-менее прочных досок, выломанных из двери в одну из каморок. В самой каморке обнаружились банки с тем, что осталось от всевозможных солений. Макс, увидев это помрачнел. У детишек не хватило сил выломать замок, и они умерли в трех шагах от целого склада провизии.  

- Не бери близко к сердцу, - посоветовал сталкер, каким-то образом угадавший мысли товарища, - если б они добрались сюда – только продолжили бы свои муки и в итоге все равно погибли бы.

Макс только покачал головой: гребаный Пустынник прав, как всегда, но порой кажется, что этому ненормальному чуждо что-либо человеческое.

Костер разводить не стали: в подвале и так воздух затхлый донельзя, вентиляции никакой. Холодную тушенку ели молча, без аппетита, как будто призраки умерших голодной смертью детей заглядывали в рот.