Встреча состоялась в гостиничном номере офицера разведки. Номер этот не мог вызвать никаких подозрений. Кроме подозрений в том, что коммерсант Питерс давно разорился. Или в том, что у правительства США нет денег на содержание своих агентов. В самом деле, мы ж не британцы какие-нибудь. Номер был конурой с оконцем у потолка, причем, ее вертикальный размер превышал горизонтальный. Не всякая собака стала бы жить в подобном помещении.

– «Кулон» у вас, доктор Джонс? – начал Питерс напористо и требовательно, как и полагается представителю специальных служб. Приветственные же слова типа «здравствуйте», по обыкновению, были опущены за ненадобностью.

– Увы…

– Почему «увы»? Ведь мисс Кэмден – это ваша… так сказать.

– Вот именно, «так сказать». Если бы вдруг явилась ваша «бывшая», с которой вы некогда расстались с криком и мордобоем, и попросила бы уступить по цене металлолома новенький «форд» – вы бы как, поторопились? Будь у меня побольше информации, я, возможно, как-нибудь и надавил бы на эту балбеску…

– Что будете пить? – спросил Питерс и, не собираясь выслушивать ответ, потянулся к кувшину с ячменной водкой.

– Только не это. Мне не нужно так маскироваться, как вам. Я бы принял виски или джина.

Питерс безоговорочно выудил из занюханного шкафчика «Бифитер», который странно выглядел на фоне окружающего гималайского убожества.

– Кстати, доктор Джонс, насчет «побольше информации». Я только-только из Стамбула, привез вам кое-что. Если не забыли, некто Орлофф засветился там обращением в наше посольство. Так вот, пожилой господин под таким именем действительно останавливался в отеле средней руки «Энвер-паша». Этот тип выходил из номера два или три раза. Однажды вернулся с товаром в виде альпенштока. А значит…

– Собирался в горный район, – проявил детективные способности Индиана. – Что уже любопытно, потому как мы именно в горном районе и находимся.

– Потом в его номере появлялась стройная дама в шляпе с вуалью. А чуть позже – мужчина европейского вида, говоривший и по-французски, и по-английски с непонятным акцентом. Орлофф ушел вместе с ними из отеля, оставив все свои вещи, и не вернулся.

– Вы, мистер Питерс, конечно же, как следует порылись в его вещах, – снова догадался археолог.

– Вещи полностью испарились из кладовой отеля, куда их снесла прислуга. Но человек редко исчезает бесследно, это не туман поутру. Горничная показала мне место, куда она выбрасывала бумаги с целого этажа. В Стамбуле плохо обстоит дело с вывозом мусора. Даже через пять дней удалось найти то, что имеет явное отношение к Орлоффу. Хоть я и потратил на малосимпатичную работу почти полдня.

И герой помоек Билл Питерс с сознанием выполненного долга протянул Индиане какую-то мятую бумажку. Вернее, разлинованную кальку, что выяснилось при ее разглаживании. Был скопирован какой-то текст на латыни явно средневековой манеры написания. Всего несколько фраз, да и те с лакунами, которые владелец кальки, кажется, не смог заполнить.

– Доктор Джонс, вы, надо полагать, хорошо знакомы с латынью? – полувопросительно-полуутвердительно произнес Питерс.

– По счастью, мое знакомство с этим языком не ограничилось университетскими студиями, где мы спрягали глаголы и зубрили крылатые изречения античных деятелей, – небрежно согласился доктор Джонс. В самом деле, скитаясь по руинам и развалинам он предпочитал общаться с обитателями Прошлого на их родном наречии. – Но вынужден несколько охладить ваш пыл. Мертвые языки, мистер Питерс, коварная штука. Замкнутые социальные и религиозные группы часто превращали их в набор словесных формул, понятных только им.