– Я приехал сюда, чтобы поговорить с тобой.

Она обернулась. Для того, чтобы врезать гостю в челюсть. Как можно было предполагать, удар у нее оказался крепким. Куда крепче, чем тот, которым она угостила доктора Джонса десять лет назад в Чикаго.

– По-моему, и десять лет назад я тебя не слишком обидел, – произнес мужчина в фетровой шляпе, разминая ушибленную часть лица.

– Я была ребенком, я была влюблена, – тоном закостеневшей обиды произнесла женщина в грубой одежде, смахивающей на гимнастерку.

«Она была влюблена, я тоже был влюблен, разве что не всегда в нее, – подумалось Джонсу. – Эгоизм у нее, действительно, младенческий».

– Надеюсь, Лилиан, ты уже не ребенок. А значит, должна понимать, что поводов для обиды не слишком много…

– Не много?! Да ты наплевал на мои чувства.

У археолога уголок рта пополз вверх, выражая пренебрежение к словам женщины.

– Ты испытывала глубокие чувства ко всем профессорам исторического факультета. Как я мог догадаться, что по отношению ко мне они самые настоящие?.. Давай-ка глубоко вздохнем, расслабимся и переключимся на деловой разговор.

– У меня не может быть общих дел с сомнительными личностями, – отшила хозяйка корчмы.

– Мистер Орлофф – исключение из строгих правил?

Лилиан чуть-чуть помедлила; видно было, что она напряглась.

– Значит, Орлофф тебя волнует…

После этой относительно спокойной реплики женщина взорвалась:

– Хватит ковыряться в моей жизни грязными пальцами!

Индиана даже отпрыгнул. Видимо, он запамятовал, какие резкие эмоции способен пробуждать у своей бывшей подружки. При встрече с бешеным слоном, пожалуй, пришлось бы меньше нервничать.

– Спокойно, не нужна мне твоя чистая жизнь. Меня интересует Орлофф. Что это за тип? Перекупщик какой-нибудь?

– Нет его тут. Возможно, его нет нигде. Для тебя, по крайней мере.

– Ну ладно, поартачься еще немного, девушка. Только учти, он кое в чем подозревается компетентными органами. Впрочем, лично меня волнует не столько он, сколько его «кулон».

Хозяйка нервно вскинулась, но доктор Джонс решил опередить ее.

– Смени пластинку. Ты знаешь, о чем я говорю. Я знаю, что ты знаешь. Одному парню из нашего посольства ты уже сболтнула про эту штуку, поделись теперь и со мной, все-таки старый друг имеет хоть на что-нибудь право.

– Джонс, не надо вытирать ноги о мои взаимоотношения с Мак-Грэгором! – Женщина неожиданно стала отстаивать свой «посольский роман».

– Благодаря тонким взаимоотношениям с офицером Его Величества вот куда ты залетела, на самую кручу.

Лилиан чуть помедлила, уткнув взгляд в красивую бутылку из синего стекла.

– Ну, дерьмо… – выдохнула она. – Тебе вообще понятно, что ты сделал со мной, с моей жизнью? – фразы вновь стали клекочущими выкриками хищной птицы.

– Я готов извиняться, но только один раз.

– Пока не слышала ни разу.

– Извини, Лилиан. – Индиана приблизил к носу одну из опустевших стопок и брезгливо втянул сомнительный аромат. – Надеюсь, что извинился и Фергюссон, который зазвал тебя в солнечный Непал и научил хлебать ячменный самогон, как будто это настоящее виски… Ну, так покажешь мне вещь, оставленную тебе мистером Орлоффом?

– Едва ли. Вылетело из головы, куда она могла задеваться.

– Лили, постарайся вспомнить. Три тысячи долларов освежат твою память?

Женщина заинтересованно обернулась:

– Три?!

Гость уверенно развил тему.

– Купишь на них рыбки с фосфором, это поможет тебе избавится от амнезии. Кроме того, три тысячи долларов – куда больше, чем те фунты стерлингов, что завещал британец. Его наследства тебе хватило лишь на то, чтобы превратиться в нетрезвого гималайского демона.