– Грузить тебя там никто не станет. К тому же ты согласилась. Правда, нам с Данилой пришлось тебя уговаривать, но раз назвалась груздем, полезай в кузов, за язык не тянули, – говорит Маша. – Так что давай, подруга, шевели батонами, – она хлопает в ладони, заставляя меня поторапливаться.

В нерешительности стою перед шкафом и вытаскиваю белое летнее платье. Оно простое, в стиле ампир, длиной чуть выше колена, с кружевным вырезом, так что ничего особенного, и идеально подходит для такого скучного вечера. Приготавливаю белые босоножки с ремешками, прежде чем исчезнуть в ванной. После душа и переодевания выхожу на лоджию, где уютно устроились незваные гости.

– Мы можем ехать, – говорю не слишком радостно.

– Это будет забавно! Мы уже решили после этого пойти в клуб. Давай, Бэмби, наконец-то снова повеселишься, – Данила подсаживается ко мне, и я улыбаюсь.

Может быть, это все-таки будет приятный вечер.

– Не называй меня Бэмби, – я закатываю глаза.

Достаточно плохо, что 90 процентов моих коллег по больнице называют меня так. Причина в том, что многим мои карие глаза кажутся слишком большими для моего лица, и я всегда выгляжу, как испуганный олень. Удивительно, но не прошло и трёх недель с начала моей работы в клинике, как это прозвище закрепилось за мной, и теперь большая часть людей даже не знает моего настоящего имени.

Я запираю дверь квартиры на замок, прежде чем последовать за Машей и Данилой вниз по лестнице.

– Тебе понравится, – покровительственно говорит он, и я улыбаюсь.

– Мне придётся как следует выпить, чтобы разговоры вокруг стали интересными, –подмигиваю ему.

– Веселись! Но помни, что ты снова увидишь их всех в понедельник, – коллега тоже подмигивает, и мы садимся в его кабриолет.

Мне нравится эта машина. Но Данила явно перебарщивает с ней, поскольку одиннадцать месяцев в году ездит с открытым верхом. Он закрывает его, только когда становится совсем холодно или идёт сильный дождь или снег. Всё остальное время салон открыт, как и хозяин машины, всем ветрам.

12. Глава 12

Солнце светит в лицо, и я надеваю солнцезащитные очки. Раньше не носила их, пока на прошлой неделе Маша не отвела меня в оптику и не заставила выбрать хорошую пару. До сих пор никогда не тратила много денег на подобные вещи, поскольку считала пустыми расходами. Но теперь понимаю, как была не права: глаза отдыхают даже при самом ярком солнечном свете. Вот что значит – не на офтальмолога я училась. Иначе бы раньше последовала советам коллеги. Правда говорят, будто мы, врачи, зачастую сапожники без сапог: пациентам даём рекомендации, а сами…

Маша поворачивается ко мне, улыбаясь, и настроение постепенно поднимается.

– Очки тебе очень идут, – говорит она, глядя на меня из-под затемнённых стёкол точно такой же пары.

– Мы с тобой, как две близняшки в них, – шучу в ответ.

– Только одна красивая, а вторая умная, – иронизирует подруга в ответ.

Данила за рулём хмыкает.

– Не поняла? – обращается к нему Маша, делая серьёзное лицо.

– А что я? Я ничего? – прикидывается коллега глупеньким. – Вы обе и умные, и красивые.

Мы смеёмся. Подхалим!

Начинаю с нетерпением ждать вечера. Может быть, всё-таки этот день не будет таким уж неприятным, каким стал казаться после того, как меня выдернули из дома в выходной.

Когда мы въезжаем на парковку гольф-клуба, что расположился в живописном лесу на берегу Финского залива (добирались сюда около полутора часов), она почти заполнена. Потому останавливаемся на самом краю, идём к зданию. Я захожу и осматриваюсь. Непривычно видеть всех моих коллег в цивильных вещах, потому что в большинстве случаев из-за работы мы носим светло-голубое, зелёное или белое. Это совершенно другой спектр. И даже если я выбрала белый цвет, он всё равно смотрится иначе, чем в клинике.