— Чёрт! — выход высокой, дородной дамы из небольшого домика, выкрашенного в жёлтый цвет, оказался неожиданным. Из опасения быть замеченной я быстро прижалась к земле и, ощущая себя разведчиком в стане врага, принялась изучать даму. Но и развешивающая бельё женщина ничем от меня не отличалась, разве что была чуть шире в объёме и немного выше меня ростом.

Наверное, именно в тот момент, когда я осознала, что женщина похожа на меня, в мою голову пришла гениальная идея - снять с верёвки чужую юбку и рубаху, переодеться в местный наряд и слиться с аборигенами. Теперь осталась самая малость — успешно осуществить свой дерзкий план...

3. Глава 2

Так бешено моё сердце ещё не колотилось, мне казалось, его стук слышали все. Иначе почему розовая, повизгивающая мелочь прекратила жевать крапиву, а петух погнал своих девочек к невысокому домику. Пока я ползла к дыре в частоколе, успела проглотить муху, вляпаться в паутину и прокатить на себе злющего паука. Обжечься о вездесущую крапиву и влезть рукой в следы жизнедеятельности коровы.

Но всё же, преодолевая трудности, выпавшие на моём тернистом пути, я благополучно добралась до забора. Пролезла в дыру и, словно ретивая, быстроногая лошадка, метнулась к верёвке. Как опытная воровка по краже сохнущего белья, сняла одежду, мысленно пообещав женщине когда-нибудь заплатить за неё, и перемахнув через забор, спряталась за небольшую постройку.

А там, за укрытием, затаив дыхание, прислушалась к звукам наверняка пустившейся за мной погони, и только спустя десять минут, так и не увидев разъярённой пострадавшей, я с облегчением выдохнула и принялась торопливо надевать поверх костюма мокрую рубаху и длинную, в яркие маки, юбку. Спрятала в районе живота рюкзак и решительно отправилась вдоль заборчиков, подальше от места преступления, ища проход в улицу.

Сначала идти, разглядывая чужие огороды и угадывать, что растет на грядках, было даже интересно. Мычание коров, блеяние коз, крики хвастливых петухов, звук топора и пилы умиротворяли. Но уже через полчаса я, изнывая от жары, ругалась, что не додумалась снять спортивный костюм и убрать его в рюкзак. Игра наскучила и уже не отвлекала от тревожных мыслей, а частокол казался бесконечным, поэтому я прекратила счет столбиков уже после второй их покосившейся сотни, которые буквально слились для меня в одну сплошную линию…

Узкий, всего метра полтора шириной, переулок я едва не прошла мимо. Заваленный огородным мусором, ящиками, бочонками и прочим хламом, он вел меня на улицу, по которой только что пробежали двое мальчишек, догоняя щенка, в зубах которого висела чья-то убиенная тушка. За ними следом прошла женщина, держа в руках корзинку, полную зелени. Никто из них даже не взглянул в переулок, так что мне пока везло и не пришлось объяснять, что я здесь делаю, и это меня радовало.

Осторожно пробираясь через сваленные в кучу доски, кем-то выброшенную, ещё вполне неплохую эмалированную ванну, я на ходу отметила, что пакетов и пластиковых бутылок среди мусора нет. На минуту притормозив у очередного препятствия, оценивая его сложность, я, затолкав край юбки за пояс, с трудом перелезла через остов комода и спрыгнула на ржавый, с необычным рисунком, канализационный люк. Чтобы через секунду испуганно вздрогнуть от раздавшегося громкого хлопка и не раздумывая рвануть подальше от опасного места.

Вылетев на улицу, я по инерции сделала несколько шагов, прежде чем резко остановилась, и потрясенно проводила взглядом сухонькую старушку, управляющую маленькой машинкой, на которых в наших парках катались дети. За ней следом проехала красивая, чуть покачиваясь на кожаных ремнях вместо рессор, карета. А после снова машинка, но уже на два места, в которой сидели суровые на вид мужчины в шляпах, напоминающих котелок. Я не сразу поняла, что улица, которую видела из переулка, теперь совершенно другая, а привычные звуки деревни сменились на городской шум…